Ни ландсман, ни пастор, ни прихожане Люцерна не видели, что консульские войска
Франции в существе несли более свободы, чем хранили ее консерваторы старой швейцарской республики.
За ледяными горами Швейцарии не так жарки казались вести, долетавшие из
Франции, и старик Райнер оставался при своем деле.
Самым приятным занятием маркизы было воспитание Лизы. Ей внушался белый либерализм и изъяснялось его превосходство перед монтаньярством. Маркиза сидела, как Калипсо в своем гроте; около нее феи, а перед ними Лиза, и они дудели ей об образцах, приводя для контраста женщин из времени упадка нравов в Риме, женщин развратнейших дней
Франции и некую московскую девицу Бертольди, возмущающую своим присутствием чистоту охраняемых феями нравственных принципов.