Визит этот был сделан в тех соображениях, что нехорошо
быть знакомой с дочерью и не знать семейства. За окончанием всего этого маркиза снова делалась дамой, чтущей законы света, и спешила обставить свои зады сообразно всем требованиям этих законов. Первого же шага она не боялась, во-первых, по своей доброте и взбалмошности, а во-вторых, и потому, что считала себя достаточно высоко поставленною для того, чтобы не подвергнуться обвинениям в искательстве.
Неточные совпадения
С пьяными людьми часто случается, что, идучи домой, единым Божиим милосердием хранимы, в одном каком-нибудь расположении духа они помнят, откуда они идут, а взявшись за ручку двери, неожиданно впадают в совершенно другое настроение или вовсе теряют понятие о всем, что
было с ними прежде, чем они оперлись на
знакомую дверную ручку.
С трезвыми людьми происходит тоже что-то вроде этого. До двери идет один человек, а в дверь ни
с того ни
с сего войдет другой.
Кроме того, у Арапова в окрестностях Лефортовского дворца и в самом дворце
было очень большое знакомство. В других частях города у него тоже
было очень много
знакомых. По должности корректора он знал многих московских литераторов, особенно второй руки; водился
с музыкантами и вообще
с самою разнородною московскою публикою.
О том, что делалось в кружке его прежних
знакомых, он не имел ни малейшего понятия: все связи его
с людьми этого кружка
были разорваны; но тем не менее Розанову иногда сдавалось, что там, вероятно, что-нибудь чудотворят и суетят суету.
Знакомых у нее никого не
было; ребенок часто хворал. В таком-то положении Полинька Калистратова встретилась
с Лизой и очень ей обрадовалась.
— Слушайте, Бахарева, что я написала, — сказала она, вставши, и прочла вслух следующее: «Мы живем самостоятельною жизнью и, к великому скандалу всех маменек и папенек, набираем себе
знакомых порядочных людей. Мы знаем, что их немного, но мы надеемся сформировать настоящее общество. Мы войдем в сношения
с Красиным, который живет в Петербурге и о котором вы знаете: он даст нам письма. Метя на вас только как на порядочного человека, мы предлагаем
быть у нас в Богородицком,
с того угла в доме Шуркина». Хорошо?
Лиза опять взяла Молешота, но он уже не читался, и видела Лиза сквозь опущенные веки, как по свалившемуся на пол «Учению о пище» шевелилась какая-то
знакомая группа. Тут
были: няня, Женни, Розанов и вдруг мартовская ночь, а не комната
с сальной обстановкой. В небе
поют жаворонки, Розанов говорит, что
Белоярцев выносил это объяснение
с спокойствием, делающим честь его уменью владеть собою, и довел дело до того, что в первую пятницу в Доме,
было нечто вроде вечерочка.
Были тут и граждане,
было и несколько мирян. Даже здесь появился и приехавший из Москвы наш давний
знакомый Завулонов. Белоярцев
был в самом приятном духе: каждого он приветил, каждому, кем он дорожил хоть каплю, он попал в ноту.
Пётр (так же). Люблю, а за что — как это скажешь? Но какая она удивительная, не правда ли? Она — гордая, мама! Мама, познакомь меня с нею, мне так хочется
быть знакомым с хорошими, с другими людьми.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что жизнь нужно совсем переменить, что твои
знакомые будут не то что какой-нибудь судья-собачник,
с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив,
знакомые твои
будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем обществе никогда не услышишь.
У столбика дорожного //
Знакомый голос слышится, // Подходят наши странники // И видят: Веретенников // (Что башмачки козловые // Вавиле подарил) // Беседует
с крестьянами. // Крестьяне открываются // Миляге по душе: // Похвалит Павел песенку — // Пять раз
споют, записывай! // Понравится пословица — // Пословицу пиши! // Позаписав достаточно, // Сказал им Веретенников: // «Умны крестьяне русские, // Одно нехорошо, // Что
пьют до одурения, // Во рвы, в канавы валятся — // Обидно поглядеть!»
Он прошел вдоль почти занятых уже столов, оглядывая гостей. То там, то сям попадались ему самые разнообразные, и старые и молодые, и едва
знакомые и близкие люди. Ни одного не
было сердитого и озабоченного лица. Все, казалось, оставили в швейцарской
с шапками свои тревоги и заботы и собирались неторопливо пользоваться материальными благами жизни. Тут
был и Свияжский, и Щербацкий, и Неведовский, и старый князь, и Вронский, и Сергей Иваныч.
— Здесь столько блеска, что глаза разбежались, — сказал он и пошел в беседку. Он улыбнулся жене, как должен улыбнуться муж, встречая жену,
с которою он только что виделся, и поздоровался
с княгиней и другими
знакомыми, воздав каждому должное, то
есть пошутив
с дамами и перекинувшись приветствиями
с мужчинами. Внизу подле беседки стоял уважаемый Алексей Александровичем, известный своим умом и образованием генерал-адъютант. Алексей Александрович зaговорил
с ним.
При взгляде на тендер и на рельсы, под влиянием разговора
с знакомым,
с которым он не встречался после своего несчастия, ему вдруг вспомнилась она, то
есть то, что оставалось еще от нее, когда он, как сумасшедший, вбежал в казарму железнодорожной станции: на столе казармы бесстыдно растянутое посреди чужих окровавленное тело, еще полное недавней жизни; закинутая назад уцелевшая голова
с своими тяжелыми косами и вьющимися волосами на висках, и на прелестном лице,
с полуоткрытым румяным ртом, застывшее странное, жалкое в губках и ужасное в остановившихся незакрытых глазах, выражение, как бы словами выговаривавшее то страшное слово — о том, что он раскается, — которое она во время ссоры сказала ему.