Неточные совпадения
У часовенки,
на площади, мужики крестились, развязывали мошонки, опускали по грошу в кружку и
выезжали за острог, либо размышляя о Никоне Родионовиче, либо распевая с кокоревской водки: «Ты заной, эх, ты заной, мое сердечушко, заной, ретивое».
— Эти два чугунные-то воина, надо полагать, из пистолетов палят! — объяснял было ему извозчик насчет Барклай де Толли и Кутузова, но Калинович уже не слыхал этого. От скопившихся пешеходов и экипажей около Морской у него начинала кружиться голова, а когда
выехали на площадь и он увидел Зимний дворец, то решительно замер: его поразило это огромное и великолепное здание.
Прежде ж // Чем Дмитриева мать, царица Марфа, // Свидетельствовать будет на Москве, // Что сын ее до смерти закололся // И погребен, ты
выедешь на площадь // И с Лобного объявишь места: сам-де, // Своими-де очами видел ты // Труп Дмитрия, — и крестным целованьем // То утвердишь. Меж тем я со владыкой // Велел везде Отрепьеву гласить // Анафему: в церквах, в монастырях, // На перекрестках всех, его с амвонов // Велел клясти! Быть может, вразумится // Чрез то народ.
Неточные совпадения
Путники
выехали на обширную
площадь, где обыкновенно собиралась рада.
Город шумел глухо, раздраженно, из улицы
на площадь вышли голубовато-серые музыканты, увешанные тусклой медью труб,
выехали два всадника, один — толстый, другой — маленький, точно подросток, он подчеркнуто гордо сидел
на длинном, бронзовом, тонконогом коне. Механически шагая, выплыли мелкие плотно сплюснутые солдатики свинцового цвета.
— Постой, что еще вперед будет! Площадь-то какая прежде была? экипажи из грязи народом вытаскивали! А теперь посмотри — как есть красавица! Собор-то, собор-то!
на кумпол-то взгляни! За пятнадцать верст, как по остреченскому тракту едешь, видно! Как с последней станции
выедешь — всё перед глазами, словно вот рукой до города-то подать! Каменных домов сколько понастроили! А ужо, как Московскую улицу вымостим да гостиный двор выстроим — чем не Москва будет!
Тот сначала вывез их
на Адмиралтейскую
площадь, проехал потом мимо Летнего сада, через Цепной мост и
выехал, наконец, в Кирочную.
Заскрипели, завизжали, заплакали полозья, отдираясь от настывшего снега, заговорили нестройно, вразброд колокольцы под дугами. Легкой рысцой, точно шутя, точно еще балуясь, завернула тройка
на Арбатскую
площадь, сдержанно пересекла ее и красиво
выехала на серебряный Никитский бульвар.