Неточные совпадения
В трактовом селе Отраде, на постоялом дворе, ослоненном со всех
сторон покрытыми соломою сараями,
было еще совсем темно.
С чистенького крылечка игуменьиной кельи
была дверь
в такие же чистенькие, но довольно тесные сени, с двумя окнами по
сторонам входной двери.
Эти размышления Помады
были неожиданно прерваны молнией, блеснувшей справа из-за частокола бахаревского сада, и раздавшимся тотчас же залпом из пяти ружей. Лошади храпнули, метнулись
в сторону, и, прежде чем Помада мог что-нибудь сообразить, взвившаяся на дыбы пристяжная подобрала его под себя и, обломив утлые перила, вместе с ним свалилась с моста
в реку.
Правду говоря, однако, всех тяжеле
в этот день
была роль самого добросердого барина и всех приятнее роль Зины. Ей давно смерть хотелось возвратиться к мужу, и теперь она получила разом два удовольствия: надевала на себя венок страдалицы и возвращалась к мужу, якобы не по собственной воле, имея, однако,
в виду все приятные
стороны совместного житья с мужем, которыми весьма дорожила ее натура, не уважавшая капризов распущенного разума.
Более
в целом городе не
было ничего достопримечательного
в топографическом отношении, а его этнографическою
стороною нам нет нужды обременять внимание наших читателей, поелику эта
сторона не представляет собою никаких замечательных особенностей и не выясняет положения действующих лиц
в романе.
Сумерками Розанова, уезжая, перецеловала всех совершенно фамильярно. С тою же теплотою она обратилась
было и к Лизе, но та холодно ответила ей: «Прощайте» и сделала два шага
в сторону.
— Юбка носить, ха-ха-ха. Вот, господа, хорош он
будет в юбке! Пузаноста, поезжай, брат,
в своя
сторона. Пузаносто, ха-ха-ха!
По мере того как одна
сторона зеленого дуба темнеет и впадает
в коричневый тон, другая согревается, краснеет; иглистые
ели и сосны становятся синими,
в воде вырастает другой, опрокинутый лес; босые мальчики загоняют дойных коров с мелодическими звонками на шеях; пробегают крестьянки
в черных спензерах и яркоцветных юбочках, а на решетчатой скамейке
в высокой швейцарской шляпе и серой куртке сидит отец и ведет горячие споры с соседом или заезжим гостем из Люцерна или Женевы.
Старшею феею, по званию, состоянию и общественному положению,
была маркиза де Бараль. У нее
был соединенный герб.
В одной
стороне щита
были изображены колчан со стрелами и накрест татарская нагайка, а
в другой вертел. Первая половина щита свидетельствовала о какой-то услуге, оказанной предком маркизы, казанским татарином Маймуловым, отцу Ивана IV, а вторая должна
была символически напоминать, что какой-то предок маркизиного мужа накормил сбившегося с дороги короля Людовика Святого.
Розанов смотрел на маркизу. Она сидела молча и судорожно щипала соломинку, на глазах у нее
были слезы, и она старалась сморгнуть их, глядя
в сторону.
В его фигуре и лице
было что-то весьма сложное, так сказать, немецко-вахмистровски-полицейско-гусарское. Видно
было, однако, что он умен, ловок, не разборчив на средства и с известной
стороны хороший знаток человеческого сердца.
Можно
было предположить, что доктор только отвел куда-то Райнера, где не требовалось его собственного присутствия, ибо он вскоре снова появился на бульваре и так же торопливо шел
в обратную
сторону.
Теперешний Стрепетов
был не похож на Стрепетова, сидевшего вчера на лавочке бульвара. Он
был суров и гневен. Умный лоб его морщился, брови сдвигались, он шевелил своими большими губами и грозно смотрел
в сторону из-под нависших бровей. Даже белый стог волос на его голове как будто двигался и шевелился.
В конце концов маркиза завербовала Богатыреву
в это полезное общество, оказав: «У меня все-таки
будет на моей
стороне лишний голос», — и уехала.
Когда Помада вынул из своего ранца последний сверток,
в котором
были эти воротнички, и затем, не поднимаясь от ног Лизы, скатал трубочкою свой чемоданчик, Лиза смотрела на него до такой степени тепло, что, казалось, одного движения со
стороны Помады
было бы достаточно, чтобы она его расцеловала не совсем только лишь дружеским поцелуем.
Калистратова навещала Лизу утрами, но гораздо реже, отговариваясь тем, что вечером ей не с кем ходить. Лиза никогда не спрашивала о Розанове и как рыба молчала при всяком разговоре,
в котором с какой бы то ни
было стороны касались его имени.
— Нет, вы теперь объясните мне: согласны вы, чтобы гробовщики жили на одном правиле с столярями? — приставал бас с другой
стороны Лизиной комнаты. — Согласны, — так так и скажите. А я на это ни
в жизнь, ни за что не согласен. Я сам доступлю к князю Суворову и к министру и скажу: так и так и извольте это дело рассудить, потому как ваша на все это
есть воля. Как вам угодно, так это дело и рассудите, но только моего на это согласия никакого нет.
Прошло два года. На дворе стояла сырая, ненастная осень; серые петербургские дни сменялись темными холодными ночами: столица
была неопрятна, и вид ее не способен
был пленять ничьего воображения. Но как ни безотрадны
были в это время картины людных мест города, они не могли дать и самого слабого понятия о впечатлениях, производимых на свежего человека видами пустырей и бесконечных заборов, огораживающих болотистые улицы одного из печальнейших углов Петербургской
стороны.
Толстенькие, крепкие лошадки с тщательно переваленными гривками и ловко подвязанными куколкою хвостами, хорошая упряжь и хороший кожаный армяк кучера давали чувствовать, что это собственные, хозяйские лошадки, а спокойное внимание, с которым седок глядел через пристяжную вперед и предостерегал кучера при объездах затопленных камней и водомоин,
в одно и то же время позволяли догадываться, что этот седок
есть сам владелец шведок и экипажа и что ему, как пять пальцев собственной руки, знакомы подводные камни и бездонные пучины этого угла Петербургской
стороны.
Розанов, подойдя к калитке этого дома, поискал звонка, но никакого признака звонка не
было. Доктор отошел немного
в сторону и посмотрел
в окно верхнего этажа. Сквозь давно не мытые стекла на некоторых окнах видны
были какие-то узлы и подушки, а на одном можно
было отличить две женские фигуры, сидевшие спиною к улице.
— Да, да, да, и Бычков, и Красин, и я, и она, — высчитывала Бертольди, показывая на себя, на Лизу и на Белоярцева, — и там вон еще
есть люди, — добавила она, махнув рукой
в сторону залы.
Лиза с самого приезда
в Петербург поселилась с Бертольди на небольшой квартирке. Их скоро со всех
сторон обложили люди дела. Это
была самая разнокалиберная орава. Тут встречались молодые журналисты, подрукавные литераторы, артисты, студенты и даже два приказчика.
Белоярцев приобретал все более силы и значения. Получив
в свои руки деньги, он вдруг развернулся и стал распоряжаться энергически и самостоятельно. Он объездил город, осмотрел множество домов и, наконец,
в один прекрасный день объявил, что им нанято прекрасное и во всех отношениях удобное помещение. Это и
был тот самый изолированный дом на Петербургской
стороне,
в котором мы встретили Лизу.
Не проходило дня, чтобы тот или другой член общей квартиры, или, как ее называл Белоярцев, «ассоциации», не предлагал нового кандидата или кандидатки, но Белоярцев всегда находил
в предлагаемом лице тысячу разных дурных
сторон, по которым оно никак не могло
быть допущено
в «ассоциацию».
Вечер,
в который должно
было происходить третье общее собрание,
был темный, гадкий: туманный, какими нередко наслаждается Петербургская
сторона.
— Да, надо кого-нибудь позвать. Я убедился, что нам их бояться таким образом нечего.
В жизни,
в принципах мы составляем особое целое, а так, одною наружною
стороною, отчего же нам не соприкасаться с ними?.. Я подумаю, и мы, кажется, даже уничтожим декады, а назначим простые дни
в неделю, — это даже
будет полезно для пропаганды.
Белоярцев
в это время хотя и перестал почти совсем бояться Лизы и даже опять самым искренним образом желал, чтобы ее не
было в Доме, но, с одной
стороны, ему хотелось, пригласив Помаду, показать Лизе свое доброжелательство и поворот к простоте, а с другой — непрезентабельная фигура застенчивого и неладного Помады давала ему возможность погулять за глаза на его счет и показать гражданам, что вот-де у нашей умницы какие друзья.
— Чем же прикажете служить? — тихо спросил коллежский советник. — Вы ведь не имеете желания идти
в восстание: мы знаем, что это с вашей
стороны был только предлог, чтобы видеть комиссара. Я сам не знаю комиссара, но уверяю вас, что он ни вас, ни кого принять не может. Что вам угодно доверить, вы можете, не опасаясь, сообщить мне.
Похороны Лизы
были просты, но не обошлись без особых заявлений со
стороны некоторых граждан. Один из них прошел
в церковь со стеариновою свечкою и во все время отпевания старался вылезть наружу. С этою же свечкою он мыкался всю дорогу до кладбища и, наконец, влез с нею на земляной отвал раскрытой могилы.
— Н-нну, иные и с этим веществом да никаких безобразных чудес не откалывали и из угла
в угол не метались, — резонировал Вязмитинов. — Вот моя жена
была со всех
сторон окружена самыми эмансипированными подругами, а не забывала же своего долга и не увлекалась.
Неточные совпадения
Городничий (
в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой
стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что
будет, то
будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду
в деньгах или
в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и
в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и
в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но
в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой
стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Я даже думаю (берет его под руку и отводит
в сторону),я даже думаю, не
было ли на меня какого-нибудь доноса.
Аммос Федорович (
в сторону).Вот выкинет штуку, когда
в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя
есть, а до сих пор еще не генералы.
Городничий (
в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать
в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда
будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?