Она привела его
в свою комнату, убранную со всей кокетливостью спальни публичного дома средней руки: комод, покрытый вязаной — скатертью, и на нем зеркало, букет бумажных цветов, несколько пустых бонбоньерок, пудреница, выцветшая фотографическая карточка белобрысого молодого человека с гордо-изумленным лицом, несколько визитных карточек; над кроватью, покрытой пикейным розовым одеялом, вдоль стены прибит ковер с изображением
турецкого султана, нежащегося
в своем
гареме, с кальяном во рту; на стенах еще несколько фотографий франтоватых мужчин лакейского и актерского типа; розовый фонарь, свешивающийся на цепочках с потолка; круглый стол под ковровой скатертью, три венских стула, эмалированный таз и такой же кувшин
в углу на табуретке, за кроватью.
— Вот и все, что может дать вам инвалид. Один
турецкий паша, добрый старичок, получил от кого-то
в подарок или, кажется,
в наследство целый
гарем. Когда его молодые красивые жены выстроились перед ним
в шеренгу, он обошел их, поцеловал каждую и сказал: «Вот и все, что я теперь
в состоянии дать вам». То же самое говорю и я.