Неточные совпадения
В этот самый каменный флигель двадцать три года тому назад он привез из церкви молодую жену,
здесь родилась Женни, отсюда
же Женни увезли в институт и отсюда
же унесли на кладбище ее мать, о которой так тепло вспоминала игуменья.
— Здравствуй, Женичка! — безучастно произнесла Ольга Сергеевна, подставляя щеку наклонившейся к ней девушке, и сейчас
же непосредственно продолжала: — Положим, что ты еще ребенок, многого не понимаешь, и потому тебе, разумеется, во многом снисходят; но, помилуй, скажи, что
же ты за репутацию себе составишь? Да и не себе одной: у тебя еще есть сестра девушка. Положим опять и то, что Соничку давно знают
здесь все, но все-таки ты ее сестра.
В этой комнате было так
же холодно, как и в гостиной, и в зале, но все-таки
здесь было много уютнее и на вид даже как-то теплее.
Когда люди входили в дом Петра Лукича Гловацкого, они чувствовали, что
здесь живет совет и любовь, а когда эти люди знакомились с самими хозяевами, то уже они не только чувствовали витающее
здесь согласие, но как бы созерцали олицетворение этого совета и любви в старике и его жене. Теперь люди чувствовали то
же самое, видя Петра Лукича с его дочерью. Женни, украшая собою тихую, предзакатную вечерню старика, умела всех приобщить к своему чистому празднеству, ввести в свою безмятежную сферу.
— Да какая ж драма? Что ж, вы на сцене изобразите, как он жену бил, как та выла, глядючи на красный платок солдатки, а потом головы им разнесла? Как
же это ставить на сцену! Да и борьбы-то нравственной
здесь не представите, потому что все грубо, коротко. Все не борется, а… решается. В таком быту народа у него нет своей драмы, да и быть не может: у него есть уголовные дела, но уж никак не драмы.
Здесь Ульрих Райнер провел семь лет, скопил малую толику капитальца и в исходе седьмого года женился на русской девушке, служившей вместе с ним около трех лет гувернанткой в том
же доме князей Тотемских.
Здесь в беспорядке валялись книги, бумага, недошитый сапог, разбитые игорные карты и тут
же стояла тарелка с сухарями и кровяной колбасой, бутылка с пивом и чернильница.
— Так помните
же, — подлетая на своих черных крыльях к Рациборскому, начал каноник, — помните, что со времен Поссевина нам нет
здесь места, и мы пресмыкаемся
здесь или в этом шутовском маскараде (ксендз указал на свой парик и венгерку), или в этом московском мундире, который хуже всякого маскарада. Помните это!
Розанов только чувствовал, что и
здесь опять как-то все гадко и неумно будто. Но иногда, так
же как Райнер размышлял о народе, он размышлял об этих людях: это они кажутся такими, а черт их знает, что они думают и что могут сделать.
— Батюшки! Батюшки! Русью дух пахнет, и сам Гуфеланд наш
здесь! — закричал знакомый голос, прежде чем Розанов успел снять калоши, и вслед за тем старик Бахарев обнял Розанова и стал тыкать его в лицо своими прокопченными усищами. — Ай да Дмитрий Петрович! Вот уважил, голубчик, так уважил; пойдемте
же к нам наверх. Мы тут, на антресолях.
— Да что
же здесь за секрет, маркиза?
В другом официальном доме объяснения Богатыревой были не удачнее первых.
Здесь также успокоивали ее от всяких тревог за сына, но все-таки она опять выслушала такой
же решительный отказ от всякого вмешательства, способного оградить Сержа на случай всяких его увлечений.
Арапов, торопливо поздоровавшись со всеми, тотчас
же попросил маркизу в сторонку.
Здесь он эффектно сообщил ей по секрету, что Розанов и Райнер шпионы, что их нужно остерегаться и что теперь, когда они открыты и разоблачены, от них можно ожидать всего.
«Ну что ж, — думал он, — ну я
здесь, а они там; что ж тут прочного и хорошего. Конечно, все это лучше, чем быть вместе и жить черт знает как, а все
же и так мало проку. Все другом пустота какая-то… несносная пустота. Ничего, таки решительно ничего впереди, кроме труда, труда и труда из-за одного насущного хлеба. Ребенок?.. Да бог его знает, что и из него выйдет при такой обстановке», — думал доктор, засыпая.
— Вы — то
здесь что
же такое?
— Дмитрий Петрович! Я провела у вас сутки
здесь: для вас должно быть довольно этого в доказательство моей дружбы; чего
же вы меня спрашиваете?
— Да; но кто
же ваш хозяин?.. у кого вы
здесь живете?
— Я очень рада… Зачем
же здесь Женни?
— Вы
здесь губите меня более, чем когда вы уйдете, — так
же тихо отвечала, оглядываясь, Женни.
Лиза согласилась уполномочить Розанова на переговоры с бароном и баронессою Альтерзон, а сама, в ожидании пока дело уладится, на другой
же день уехала погостить к Вязмитиновой.
Здесь ей, разумеется, были рады, особенно во внимание к ее крайне раздраженному состоянию духа.
Розанов возвратился домой от Вязмитиновых весьма поздно. Проходя через свою гостиную, он едва не упал, наткнувшись на большой узел, и в то
же время увидал, что с стоящего
здесь мягкого дивана поднялась и села женская фигура в спальном чепце и белой кофте.
Неточные совпадения
Городничий. Я
здесь напишу. (Пишет и в то
же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Так вот как, Анна Андреевна, а? Как
же мы теперь, где будем жить?
здесь или в Питере?
Очевидно,
здесь разумеются обыватели вообще; однако
же и в сем общем наименовании необходимо различать: во-первых, благородное дворянство, во-вторых, почтенное купечество и, в-третьих, земледельцев и прочий подлый народ.
― Ах, как
же! Я теперь чувствую, как я мало образован. Мне для воспитания детей даже нужно много освежить в памяти и просто выучиться. Потому что мало того, чтобы были учителя, нужно, чтобы был наблюдатель, как в вашем хозяйстве нужны работники и надсмотрщик. Вот я читаю ― он показал грамматику Буслаева, лежавшую на пюпитре ― требуют от Миши, и это так трудно… Ну вот объясните мне.
Здесь он говорит…
— Мы пойдем. Не правда ли? — обратилась она к Свияжскому. — Mais il ne faut pas laisser le pauvre Весловский et Тушкевич se morfondre là dans le bateau. [Но не следует заставлять бедного Весловского и Тушкевича томиться в лодке.] Надо послать им сказать. — Да, это памятник, который он оставит
здесь, — сказала Анна, обращаясь к Долли с тою
же хитрою, знающею улыбкой, с которою она прежде говорила о больнице.