Неточные совпадения
— Этой науки,
кажется, не ты одна не знаешь. По-моему, жить надо как живется; меньше говорить, да больше делать, и еще больше думать; не быть эгоисткой, не выкраивать из всего только одно свое положение, не обращая внимания на обрезки, да, главное дело, не лгать ни себе, ни
людям. Первое дело не лгать.
Людям ложь вредна, а себе еще вреднее. Станешь лгать себе, так всех обманешь и сама обманешься.
— И вы, папа, молодых
людей тоже,
кажется, недолюбливаете?
— Вот, Женни, фатальный наш приезд! Не успели
показаться и чуть-чуть не стоили
человеку жизни, — заметила Лиза.
— Право, еще не думала об этом, папа.
Кажется, хорошие
люди.
— Да, как же! Нет, это тебя выучили быть такой хорошей.
Люди не родятся такими, какими они после выходят. Разве я была когда-нибудь такая злая, гадкая, как сегодня? — У Лизы опять навернулись слезы. Она была уж очень расстроена:
кажется, все нервы ее дрожали, и она ежеминутно снова готова была расплакаться.
Как всегда бывает в жизни, что смирными и тихими
людьми занимаются меньше, чем
людьми, смело заявляющими о своем существовании, так,
кажется, идет и в нашем романе.
Мертва
казалась ей книга природы; на ее вопросы не давали ей ответа темные
люди темного царства.
Живые
люди казались мразью. Дух витал в мире иных
людей, в мире, износившем вещие глаголы, в среде
людей чести, бескорыстия и свободы.
Дверь приотворилась, и на пороге в залу
показался еще довольно молодой
человек с южнорусским лицом. Он был в одном жилете и, выглянув, тотчас спрятался назад и проговорил...
За неумолимыми волнами озера
показываются грозные всадники еще более неумолимого фогта, слышны их проклятия и тяжелые удары по оставшимся на берегу беззащитным
людям.
Пока
человек брал их верхнее платье, в довольно ярко освещенном зальце
показался весьма миловидный молодой офицер в несколько длинноватом сюртуке.
Конечно, не всякий может похвалиться, что он имел в жизни такого друга, каким была для маркизы Рогнеда Романовна, но маркиза была еще счастливее. Ей
казалось, что у нее очень много
людей, которые ее нежно любят и готовы за нею на край света. Положим, что маркиза в этом случае очень сильно ошибалась, но тем не менее она все-таки была очень счастлива, заблуждаясь таким приятным образом. Это сильно поддерживало ее духовные силы и давало ей то, что в Москве называется «форсом».
Розанов только чувствовал, что и здесь опять как-то все гадко и неумно будто. Но иногда, так же как Райнер размышлял о народе, он размышлял об этих
людях: это они
кажутся такими, а черт их знает, что они думают и что могут сделать.
Молодые
люди уснули и,
кажется, весь дом заснул до полуночи. Но это только так
казалось, потому что Варвара Ивановна быстро припрыгнула на постели, когда в четвертом часу ночи в передней послышался смелый и громкий звонок.
В это время в воротах двора
показался высокий
человек в волчьей шубе с капюшоном и в киверообразной фуражке. Он докликался дворника, постоял с ним с минуту и пошел прямо в квартиру Розанова.
Лизе очень не хотелось идти на террасу, а Полиньку просто страхом обдавало при мысли
показаться на
люди.
У ребенка была головная водянка. Розанов определил болезнь очень верно и стал лечить внимательно, почти не отходя от больного. Но что было лечить! Ребенок был в состоянии совершенно беспомощном, хотя для неопытного
человека и в состоянии обманчивом.
Казалось, ребенок вот отоспится, да и встанет розовый и веселенький.
Доктор сидел в вицмундире, как возвратился четыре дня тому назад из больницы, и завивал в руках длинную полоску бумажки. В нумере все было в порядке, и сам Розанов тоже
казался в совершенном порядке: во всей его фигуре не было заметно ни следа четырехдневного пьянства, и лицо его смотрело одушевленно и опрятно. Даже оно было теперь свежее и счастливее, чем обыкновенно. Это бывает у некоторых
людей, страдающих запоем, в первые дни их болезни.
Из оставшихся в Москве
людей, известных Бахаревым, все дело знал один Помада, но о нем в это время в целом доме никто не вспомнил, а сам он никак не желал туда
показываться.
Вы смотрите на меня только как на нужную вам подчас вещь и,
кажется, вовсе забываете, что я женщина и, дойдя до сближения с
человеком, хотела бы, чтоб он смотрел на меня как на
человека: словом, хотела бы хоть приязни, хоть внимания; а для вас, — я вижу, — я только вещь.
На болотной дорожке с той стороны
показался новый отряд
человек в шестьдесят. В такой же точно тишине этот второй отряд благополучно перешел болото и соединился на противоположной стороне с первым.
В это время отворилась запертая до сих пор дверь кабинета, и на пороге
показался высокий рябоватый
человек лет около сорока пяти или шести. Он был довольно полон, даже с небольшим брюшком и небольшою лысинкою; небольшие серые глаза его смотрели очень проницательно и даже немножко хитро, но в них было так много чего-то хорошего, умного, располагающего, что с ним хотелось говорить без всякой хитрости и лукавства.
— То есть не смешной, это ты неправильно. В природе ничего нет смешного, как бы там ни
казалось человеку с его предрассудками. Если бы собаки могли рассуждать и критиковать, то наверно бы нашли столько же для себя смешного, если не гораздо больше, в социальных отношениях между собою людей, их повелителей, — если не гораздо больше; это я повторяю потому, что я твердо уверен, что глупостей у нас гораздо больше. Это мысль Ракитина, мысль замечательная. Я социалист, Смуров.
Неточные совпадения
(Раскуривая сигарку.)Почтмейстер, мне
кажется, тоже очень хороший
человек. По крайней мере, услужлив. Я люблю таких
людей.
Здесь много чиновников. Мне
кажется, однако ж, они меня принимают за государственного
человека. Верно, я вчера им подпустил пыли. Экое дурачье! Напишу-ка я обо всем в Петербург к Тряпичкину: он пописывает статейки — пусть-ка он их общелкает хорошенько. Эй, Осип, подай мне бумагу и чернила!
Артемий Филиппович.
Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой порядок. С тех пор, как я принял начальство, — может быть, вам
покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Софья. Вижу, какая разница
казаться счастливым и быть действительно. Да мне это непонятно, дядюшка, как можно
человеку все помнить одного себя? Неужели не рассуждают, чем один обязан другому? Где ж ум, которым так величаются?
Стародум(приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне
кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место отца твоего. Поверь мне, что я знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность дочери, а выбор достойного
человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна, друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.