Варвара Ивановна начала плачевную речь, в которой призывалось великодушное вмешательство начальства, упоминалось что-то об обязанностях старших к молодости, о высоком посте лица, с которым шло объяснение, и, наконец, об
общественном суде и слезах бедных матерей.
Красин очень хорошо знал, что печень Мечниковой не предрасположена ни к какой гражданской хворобе, но неразборчивость новой корпорации, вербовавшей в свою среду все, что стало как-нибудь в разлад с так называемой разумной жизнью, — все, что приняло положение исключительное и относилось к
общественному суду и общественной морали более или менее пренебрежительно или равнодушно, — делала уместным сближение всякого такого лица с этою новою гражданскою группою.
Любовь женщины она представляла себе не иначе, как чувством, в основании которого должно было лежать самоотвержение, жизнь в обществе — мучением,
общественный суд — вздором, на который не стоит обращать внимания.
Здесь же отметим только факт, что
общественный суд о нравственном достоинстве людей, если и существует у нас, то лишь в виде сплетен и разговоров, ничего не значащих для практики; вся же строгость общественного мнения обращена на принятые формы и приличия.
— Этого оставить так нельзя. Нужно, понимаешь, вокруг этого дела чтобы забурлило общественное мнение. Чтоб широкие массы заинтересовались. Какое наглое рвачество! И комсомолец еще! Я поговорю в партийной ячейке. Думаю, — нельзя ли устроить над ним
общественный суд, товарищеский, чтобы закрутить это дело в самой гуще рабочих масс.
Неточные совпадения
— Обнаружен весь механизм нашего
общественного движения, и все в поэтических красках. Все пружины тронуты; все ступени
общественной лестницы перебраны. Сюда, как на
суд, созваны автором и слабый, но порочный вельможа, и целый рой обманывающих его взяточников; и все разряды падших женщин разобраны… француженки, немки, чухонки, и всё, всё… с поразительной, животрепещущей верностью… Я слышал отрывки — автор велик! в нем слышится то Дант, то Шекспир…
О свадьбе ни слуху ни духу. Отчего Тушин не делает предложения, или, если сделал, отчего оно не принято? Падало подозрение на Райского, что он увлек Веру: тогда — отчего он не женится на ней?
Общественное мнение неумолимо требовало на
суд — кто прав, кто виноват, — чтобы произнести свой приговор.
«Теперь надо добросовестно, как я всегда делаю и считаю должным, исполнить
общественную обязанность. Притом же это часто бывает и интересно», сказал он себе и вошел мимо швейцара в сени
суда.
Вот Фанарин, я не знаю его лично, да и по моему
общественному положению наши пути не сходятся, но он положительно дурной человек, вместе с тем позволяет себе говорить на
суде такие вещи, такие вещи…
— О любопытнейшей их статье толкуем, — произнес иеромонах Иосиф, библиотекарь, обращаясь к старцу и указывая на Ивана Федоровича. — Нового много выводят, да, кажется, идея-то о двух концах. По поводу вопроса о церковно-общественном
суде и обширности его права ответили журнальною статьею одному духовному лицу, написавшему о вопросе сем целую книгу…