Неточные совпадения
— Этой науки, кажется, не ты одна не знаешь. По-моему, жить надо как живется; меньше говорить, да больше
делать, и еще больше думать; не быть эгоисткой, не выкраивать из всего только одно свое положение, не обращая внимания на обрезки, да, главное дело, не лгать ни себе, ни людям. Первое дело не лгать. Людям ложь вредна, а себе еще вреднее.
Станешь лгать себе, так всех обманешь и сама обманешься.
Та подошла к ней,
сделала поясной поклон и подставила ухо, а потом опять поклонилась тем же поясным поклоном и
стала тихонько пробираться к нашим героиням.
Взглянув на наплаканные глаза Лизы, она
сделала страдальческую мину матери, оскорбленной непочтительною дочерью, и
стала разливать суп с кнелью.
— Доктор! — сказала Лиза,
став после чаю у одного окна. — Какие выводы
делаете вы из вашей вчерашней истории и вообще из всего того, что вы встречаете в вашей жизни, кажется, очень богатой самыми разнообразными столкновениями? Я все думала об этом и желаю, чтобы вы мне ответили, потому что меня это очень занимает.
На границе Марья Михайловна с сыном
стали на колени, поклонились до земли востоку и заплакали; а старый Райнер сжал губы и
сделал нетерпеливое движение. Он стыдился уронить слезу.
— О, моя миля, миля, что ж
делать, — произнесла маркиза, поцеловала взасос поднявшуюся даму и, посадив ее против,
стала любоваться ею, оглаживая ее головку и роскошные черные волосы.
Однако он, наконец,
сделал решительный шаг, вошел в чуланчик, открыл погреб,
стал на самый край черного квадрата, обозначавшего поднятое творило, и взял пистолет в правую руку.
А как собственно феи ничего не
делали и даже не умели сказать, что бы такое именно, по их соображениям, следовало обществу начать
делать, то Лиза, слушая в сотый раз их анафематство над девицей Бертольди, подумала: «Ну, это, однако, было бы не совсем худо, если бы в числе прочей мелочи могли смести и вас». И Бертольди
стала занимать Лизу. «Это совсем новый закал, должно быть, — думала она, — очень интересно бы посмотреть, что это такое».
Это ужасно огорчило Лобачевского, вообще неспособного отставать от того, за что он раз взялся и что положил себе непременною обязанностию во что бы то ни
стало сделать.
Работы у него было много, а смотреть тоже было на что: Ольга Александровна
делала разные чудеса и
стала брать у Рогнеды Романовны какие-то уроки.
— А как же? человек любит семью для себя. Ведь вы же перестали любить жену, когда она
стала делать вам гадости.
Розанов
стал полоскать поданный ему стаканчик и от нечего
делать всматривался в сидящую неподалеку от него пару с ветчиной и водкой.
Дела Розанова шли ни хорошо и ни дурно. Мест служебных не было, но Лобачевский обещал ему хорошую работу в одном из специальных изданий, — обещал и
сделал. Слово Лобачевского имело вес в своем мире. Розанов прямо
становился на полторы тысячи рублей годового заработка, и это ему казалось очень довольно.
— Бахарева может наливать чай, — говорил он,
сделав это предложение в обыкновенном заседании и стараясь, таким образом, упрочить самую легкую обязанность за Лизою, которой он
стал не в шутку бояться. — Я буду месть комнаты, накрывать на стол, а подавать блюда будет Бертольди, или нет, лучше эту обязанность взять Прорвичу. Бертольди нет нужды часто ходить из дому — она пусть возьмет на себя отпирать двери.
— Да как же, матушка барышня. Я уж не знаю, что мне с этими архаровцами и
делать. Слов моих они не слушают, драться с ними у меня силушки нет, а они всё тащат, всё тащат: кто что зацепит, то и тащит. Придут будто навестить, чаи им ставь да в лавке колбасы на книжечку бери, а оглянешься — кто-нибудь какую вещь зацепил и тащит.
Стану останавливать, мы, говорят, его спрашивали. А его что спрашивать! Он все равно что подаруй бесштанный. Как дитя малое, все у него бери.
Красин очень хорошо знал, что печень Мечниковой не предрасположена ни к какой гражданской хворобе, но неразборчивость новой корпорации, вербовавшей в свою среду все, что
стало как-нибудь в разлад с так называемой разумной жизнью, — все, что приняло положение исключительное и относилось к общественному суду и общественной морали более или менее пренебрежительно или равнодушно, —
делала уместным сближение всякого такого лица с этою новою гражданскою группою.
— Муж ваш не может ничего
сделать, да и не
станет ничего
делать. Кто возьмет на себя такие хлопоты? Это не о месте по службе попросить.
Один заседатель, лет десять тому назад служивший в военной службе, собирался сломить кий об спину хозяина и до того оскорблялся, что логически присовокуплял к ряду энергических выражений: «Я сам дворянин; ну, черт его возьми, отдал бы генералу какому-нибудь, — что тут
делать станешь, — а то молокососу, видите, из Парижа приехал; да позвольте спросить, чем я хуже его, я сам дворянин, старший в роде, медаль тысяча восемьсот двенадцатого…» — «Да полно ты, полно, горячая голова!» — говорил ему корнет Дрягалов, имевший свои виды насчет Бельтова.
Неточные совпадения
Да тут беда подсунулась: // Абрам Гордеич Ситников, // Господский управляющий, //
Стал крепко докучать: // «Ты писаная кралечка, // Ты наливная ягодка…» // — Отстань, бесстыдник! ягодка, // Да бору не того! — // Укланяла золовушку, // Сама нейду на барщину, // Так в избу прикатит! // В сарае, в риге спрячуся — // Свекровь оттуда вытащит: // «Эй, не шути с огнем!» // — Гони его, родимая, // По шее! — «А не хочешь ты // Солдаткой быть?» Я к дедушке: // «Что
делать? Научи!»
Дворовый, что у барина // Стоял за стулом с веткою, // Вдруг всхлипнул! Слезы катятся // По старому лицу. // «Помолимся же Господу // За долголетье барина!» — // Сказал холуй чувствительный // И
стал креститься дряхлою, // Дрожащею рукой. // Гвардейцы черноусые // Кисленько как-то глянули // На верного слугу; // Однако —
делать нечего! — // Фуражки сняли, крестятся. // Перекрестились барыни. // Перекрестилась нянюшка, // Перекрестился Клим…
Г-жа Простакова. Правда твоя, Адам Адамыч; да что ты
станешь делать? Ребенок, не выучась, поезжай-ка в тот же Петербург; скажут, дурак. Умниц-то ныне завелось много. Их-то я боюсь.
Стародум. Льстец есть тварь, которая не только о других, ниже о себе хорошего мнения не имеет. Все его стремление к тому, чтоб сперва ослепить ум у человека, а потом
делать из него, что ему надобно. Он ночной вор, который сперва свечу погасит, а потом красть
станет.
Вот в чем дело, батюшка. За молитвы родителей наших, — нам, грешным, где б и умолить, — даровал нам Господь Митрофанушку. Мы все
делали, чтоб он у нас
стал таков, как изволишь его видеть. Не угодно ль, мой батюшка, взять на себя труд и посмотреть, как он у нас выучен?