Неточные совпадения
Анна Михайловна просила князя только наведываться по временам о ребенке, пока его можно
будет перевезти в Россию, и тотчас после похорон старой княгини
уехала в давно оставленное отечество.
— Я вас всегда очень уважал, Анна Михайловна, а сегодня, когда мне показалось, что я более не
буду вас видеть, не
буду слышать вашего голоса, я убедился, я понял, что я страстно, глубоко вас люблю, и я решился…
уехать.
— Киньте жребий, кому выпадет это счастье, — шутила Дора. — Тебе, сестра,
будет очень трудно
уехать. Alexandrine твоя, что называется, пустельга чистая. Тебе положиться не на кого. Все тут без тебя в разор пойдет. Помнишь, как тогда, когда мы
были в Париже. Так тогда всего на каких-нибудь три месяца
уезжали и в глухую пору, а теперь… Нет, тебе никак нельзя ехать со мной.
Илья Макарович покраснел, задвигал на носу свои очки и задумал
было в тот же день
уехать от немцев.
Думал он
уехать и нашел, что это
было бы очень странно и даже просто невозможно, пока Даша еще не совсем укрепилась.
Он быстро поднял глаза от бумаги на лицо Долинского. Тот
был красен до ушей. Доктор снова нагнулся, отбросил начатый рецепт в сторону и, написав новый,
уехал.
— Из России? Из России она
уехала с этим… как его?.. ну, да все равно — с французским актером, а потом
была наездницей в цирке, в Лондоне; а после князя Петра, уж за границей, уж самой сорок лет
было, с молоденькой и с прехорошенькой женой развела… Такая греховодница!
Долинский провел у Анны Михайловны два дня. Аккуратно он являлся с первым омнибусом в восемь часов утра и
уезжал домой с последним в половине двенадцатого. Долинского не оставляла его давнишняя задумчивость, но он стал заметно спокойнее и даже минутами оживлялся. Однако, оживленность эта
была непродолжительною: она появлялась неожиданно, как бы в минуты забвения, и исчезала так же быстро, как будто по мановению какого-то призрака, проносившегося перед тревожными глазами Долинского.
— Обедать, где попало, лапшу, кашу? не прийти домой… так, что ли? Хорошо же: вот я
буду уезжать в Новоселово, свою деревушку, или соберусь гостить к Анне Ивановне Тушиной, за Волгу: она давно зовет, и возьму все ключи, не велю готовить, а ты вдруг придешь к обеду: что ты скажешь?
Надо заметить, что он действительно хотел
было уехать и действительно почувствовал невозможность, после своего позорного поведения в келье старца, идти как ни в чем не бывало к игумену на обед.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше
уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка
будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
— Певец Ново-Архангельской, // Его из Малороссии // Сманили господа. // Свезти его в Италию // Сулились, да
уехали… // А он бы рад-радехонек — // Какая уж Италия? — // Обратно в Конотоп, // Ему здесь делать нечего… // Собаки дом покинули // (Озлилась круто женщина), // Кому здесь дело
есть? // Да у него ни спереди, // Ни сзади… кроме голосу… — // «Зато уж голосок!»
Затем графиня рассказала еще неприятности и козни против дела соединения церквей и
уехала торопясь, так как ей в этот день приходилось
быть еще на заседании одного общества и в Славянском комитете.
— Я
буду, — отвечала Варенька. — Они собираются
уезжать, так я обещалась помочь укладываться.
Но слова
были сказаны, и Алексей Александрович
уехал, ничего не сказав.