Знакомый вам казначей [Казначей — сам Пущин, главный деятель в учрежденных декабристами артелях для помощи нуждающимся товарищам: Большой — для помощи в тюрьмах, Малой — для помощи вышедшим на поселение или
семьям умерших.] удачно все устроил: все ахали, соберутся ли долги?
Вот вам, добрый мой Евгений Иванович, для прочтенияписьмо Мозгалевской! Значит, вы убедитесь, что ей можно назначить так, как я вам об этом писал с Нарышкиным. [Назначить — пособие из средств Малой артели вдове декабриста, А. А. Мозгалевской и их детям; комментируемый документ — на обороте ее письма к Пущину с очень трогательной характеристикой его забот о
семьях умерших участников движения декабристов (сб. «Летописи», III, стр. 274 и сл.),]
Неточные совпадения
— Не хочу с тобой говорить, — сказала жена и ушла в свою комнату и стала вспоминать, как в ее
семье не хотели выдавать ее замуж, считая мужа ее гораздо ниже по положению, и как она одна настояла на этом браке; вспомнила про своего
умершего ребенка, равнодушие мужа к этой потере и возненавидела мужа так, что подумала о том, как бы хорошо было, если бы он умер.
А.П. Сухов был сыном касимовского крестьянина,
умершего в 1848 году от холеры. Похоронив мужа, вдова Сухова пришла со своим десятилетним мальчиком из деревни в Москву и поступила работницей в купеческую
семью, а сына отдала к живописцу вывесок в ученье, где он и прожил горьких девять лет: его часто били, много и за все.
Это был двадцатичетырехлетний парень, кровь с молоком, молодец в полном смысле, и ростом и дородством, сын старинного усердного слуги, Бориса Петрова Хорева,
умершего в пугачевщину от забот, как все думали, и сухоты при сохранении в порядке вверенных его управлению крестьян Нового Багрова, когда помещик бежал с
семьей в Астрахань.
Не удивляйся, читатель, и не гляди на меня с недоверием: да, было время, когда я не только был либералом, но был близок к некоторым знаменитым и уважаемым личностям (увы! теперь уже
умершим!). Мы составляли тогда тесную, дружескую
семью; у всех нас был один девиз: «добро, красота, истина».
Иван. Дети, друзья мои! Здесь, окружая дорогое нам тело
умершего, пред лицом вечной тайны, которая скрыла от нас навсегда — навсегда… э-э… и принимая во внимание всепримиряющее значение её… я говорю о смерти, отбросим наши распри, ссоры, обнимемся, родные, и всё забудем! Мы — жертвы этого ужасного времени, дух его всё отравляет, всё разрушает… Нам нужно всё забыть и помнить только, что
семья — оплот, да…