Он и скрылся, а я проснулся и про все это позабыл и не чаю того, что все эти погибели сейчас по ряду и начнутся. Но только через некоторое время поехали мы с
графом и с графинею в Воронеж, — к новоявленным мощам маленькую графиньку косолапую на исцеление туда везли, и остановились в Елецком уезде, в селе Крутом лошадей кормить, я и опять под колодой уснул, и вижу — опять идет тот монашек, которого я решил, и говорит...
Неточные совпадения
Этому новому нашему сопутнику, оказавшемуся впоследствии чрезвычайно интересным человеком, по виду можно было дать с небольшим лет за пятьдесят; но он был в полном смысле слова богатырь,
и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца в прекрасной картине Верещагина
и в поэме
графа А. К. Толстого.
— Я родился в крепостном звании
и происхожу из дворовых людей
графа К. из Орловской губернии.
В селе Г., где сам
граф изволил жить, был огромный, великий домина, флигеля для приезду, театр, особая кегельная галерея, псарня, живые медведи на столбу сидели, сады, свои певчие концерты пели, свои актеры всякие сцены представляли; были свои ткацкие,
и всякие свои мастерства содержались; но более всего обращалось внимания на конный завод.
Покупает их, бывало,
граф прямо целыми косяками, как есть весь табун, дешево, рублей по восьми, по десяти за голову, ну
и как скоро мы их домой пригоним, сейчас начинаем их школить.
Вот этак мы раз
и едем с
графом в гости.
Погода летняя, прекрасная,
и граф сидят с собакою в открытой коляске, батюшка четверней правит, а я впереди задуваю, а дорога тут с большака свертывает,
и идет особый поворот верст на пятнадцать к монастырю, который называется П… пустынь.
Мне,
и отцу моему, да
и самому
графу сначала это смешно показалось, как он кувыркнулся, а тут вижу я, что лошади внизу, у моста, зацепили колесом за надолбу
и стали, а он не поднимается
и не ворочается…
Граф велели остановиться, сошли, посмотрели
и говорят: «Убит».
Оттуда людей послали на мост, а
граф там с игуменом переговорили,
и по осени от нас туда в дары целый обоз пошел с овсом,
и с мукою,
и с сушеными карасями, а меня отец кнутом в монастыре за сараем по штанам продрал, но настояще пороть не стали, потому что мне, по моей должности, сейчас опять верхом надо было садиться.
— Да
и где же, — говорит, — тебе это знать. Туда, в пропасть,
и кони-то твои передовые заживо не долетели — расшиблись, а тебя это словно какая невидимая сила спасла: как на глиняну глыбу сорвался, упал, так на ней вниз, как на салазках,
и скатился. Думали, мертвый совсем, а глядим — ты дышишь, только воздухом дух оморило. Ну, а теперь, — говорит, — если можешь, вставай, поспешай скорее к угоднику:
граф деньги оставил, чтобы тебя, если умрешь, схоронить, а если жив будешь, к нему в Воронеж привезть.
Как мы приехали в Воронеж,
граф призвал меня в комнаты
и говорит графинюшке...
Граф засмеялся
и говорит...
— Нет, ты мне про женщин, пожалуйста, — отвечает, — не говори: из-за них-то тут все истории
и поднимаются, да
и брать их неоткуда, а ты если мое дитя нянчить не согласишься, так я сейчас казаков позову
и велю тебя связать да в полицию, а оттуда по пересылке отправят. Выбирай теперь, что тебе лучше: опять у своего
графа в саду на дорожке камни щелкать или мое дитя воспитывать?
Графиня, которая меня за кошкин хвост сечь приказывала, уже померла, а один
граф остался, но тоже очень состарился,
и богомольный стал,
и конскую охоту оставил.
Неточные совпадения
Осип (в сторону).А что говорить? Коли теперь накормили хорошо, значит, после еще лучше накормят. (Вслух.)Да, бывают
и графы.
Стародум(распечатав
и смотря на подпись).
Граф Честан. А! (Начиная читать, показывает вид, что глаза разобрать не могут.) Софьюшка! Очки мои на столе, в книге.
Стародум. Оставя его, поехал я немедленно, куда звала меня должность. Многие случаи имел я отличать себя. Раны мои доказывают, что я их
и не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников
и войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что
граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран в тяжкой болезни. Такое неправосудие растерзало мое сердце,
и я тотчас взял отставку.
Вошед в военную службу, познакомился я с молодым
графом, которого имени я
и вспомнить не хочу.
Вдруг мой
граф сильно наморщился
и, обняв меня, сухо: «Счастливый тебе путь, — сказал мне, — а я ласкаюсь, что батюшка не захочет со мною расстаться».