Неточные совпадения
А я видел, когда плыл, что надо мною
Груша летела, и была она как отроковица примерно в шестнадцать лет, и у нее крылья уже
огромные, светлые, через всю реку, и она ими меня огораживала…
Неприятнее всего была та первая минута, когда он, вернувшись из театра, веселый и довольный, с
огромною грушей для жены в руке, не нашел жены в гостиной; к удивлению, не нашел ее и в кабинете и наконец увидал ее в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской в руке.
Неточные совпадения
Посредине главной аллеи растут, образуя круг, точно дубы,
огромные грушевые деревья с большими, почти с голову величиною,
грушами, но жесткими, годными только для компота.
— Ну-с, мой милый, у меня всегда было священнейшим правилом, что с друзьями пить сколько угодно, а одному — ни капли. Au revoir! Успеем еще, спрыснем как-нибудь! — проговорил Петр Петрович и, поднявшись во весь свой
огромный рост, потряс дружески у Вихрова руку, а затем он повернулся и на своих больных ногах присел перед
Грушей.
Корзина с провизией склонилась в руках ослабевшего человека, сидевшего в углу вагона, и
груши из нее посыпались на пол. Ближайший сосед поднял их, тихо взял корзину из рук спящего и поставил ее рядом с ним. Потом вошел кондуктор, не будя Матвея, вынул билет из-за ленты его шляпы и на место билета положил туда же белую картонную марку с номером.
Огромный человек крепко спал, сидя, и на лице его бродила печальная судорога, а порой губы сводило, точно от испуга…
Выше в гору —
огромный плодовый сад: в нём, среди яблонь, вишенья, слив и
груш, в пенном море зелени всех оттенков, стоят, как суда на якорях, тёмные кельи старцев, а под верхней стеною, на просторной солнечной поляне приник к земле маленький, в три окна, с голубыми ставнями домик знаменитого в округе утешителя страждущих, старца Иоанна.
Исполнив это, Никита Федорыч направился к собственному своему «огородишку», как называл он его, то есть
огромному пространству отлично удобренной и обработанной земли, на котором виднелись в изобилии яблони,
груши, лен, ульи и где репа, морковь, лук и капуста терпели крайнюю обиду, ибо служили только жалким украшением.