Ну, высекли меня по-старинному, в разрядной избе, и я
прихожу к отцу Илье, а он стал меня исповедовать и на три года не разрешает мне причастия…
Действительно, не успел наступить сентябрь, как от Ольги Порфирьевны
пришло к отцу покаянное письмо с просьбой пустить на зиму в Малиновец. К этому времени матушка настолько уже властвовала в доме, что отец не решился отвечать без ее согласия.
Вдова тоже
приходила к отцу, хотя он не особенно любил эти посещения. Бедная женщина, в трауре и с заплаканными глазами, угнетенная и робкая, приходила к матери, что-то рассказывала ей и плакала. Бедняге все казалось, что она еще что-то должна растолковать судье; вероятно, это все были ненужные пустяки, на которые отец только отмахивался и произносил обычную у него в таких случаях фразу:
В одно прекрасное утро, после ночи, проведенной почти без сна, Алексей Степаныч, несколько похудевший и побледневший, рано
пришел к отцу, который сидел, по своему обыкновению, на своем крылечке.
Неточные совпадения
Пока
отец не
приходил, Сережа сел
к столу, играя ножичком, и стал думать.
— У меня хозяйство простое, — сказал Михаил Петрович. — Благодарю Бога. Мое хозяйство всё, чтобы денежки
к осенним податям были готовы.
Приходят мужички: батюшка,
отец, вызволь! Ну, свои всё соседи мужики, жалко. Ну, дашь на первую треть, только скажешь: помнить, ребята, я вам помог, и вы помогите, когда нужда — посев ли овсяный, уборка сена, жнитво, ну и выговоришь, по скольку с тягла. Тоже есть бессовестные и из них, это правда.
Во владельце стала заметнее обнаруживаться скупость, сверкнувшая в жестких волосах его седина, верная подруга ее, помогла ей еще более развиться; учитель-француз был отпущен, потому что сыну
пришла пора на службу; мадам была прогнана, потому что оказалась не безгрешною в похищении Александры Степановны; сын, будучи отправлен в губернский город, с тем чтобы узнать в палате, по мнению
отца, службу существенную, определился вместо того в полк и написал
к отцу уже по своем определении, прося денег на обмундировку; весьма естественно, что он получил на это то, что называется в простонародии шиш.
И там же надписью печальной //
Отца и матери, в слезах, // Почтил он прах патриархальный… // Увы! на жизненных браздах // Мгновенной жатвой поколенья, // По тайной воле провиденья, // Восходят, зреют и падут; // Другие им вослед идут… // Так наше ветреное племя // Растет, волнуется, кипит // И
к гробу прадедов теснит. //
Придет,
придет и наше время, // И наши внуки в добрый час // Из мира вытеснят и нас!
— Знаю и скажу… Тебе, одной тебе! Я тебя выбрал. Я не прощения
приду просить
к тебе, а просто скажу. Я тебя давно выбрал, чтоб это сказать тебе, еще тогда, когда
отец про тебя говорил и когда Лизавета была жива, я это подумал. Прощай. Руки не давай. Завтра!