Слышу я, этот рыжий, — говорить он много не умеет, а только выговорит вроде как по-русски «нат-шальник» и плюнет; но денег с ними при себе не было, потому что они, азияты, это знают, что если
с деньгами в степь приехать, то оттоль уже с головой на плечах не выедешь, а манули они наших татар, чтобы им косяки коней на их реку, на Дарью, перегнать и там расчет сделать.
Неточные совпадения
— Никакой-с особенной истории не было, а только он говорит: «Открой мне, братец, твой секрет — я тебе большие
деньги дам и к себе в конэсеры возьму».
А она начнет плакать, и от одного дня раз от разу больше и жалостнее стала плакать, и мне жалобами докучает, и вдруг ни
с того ни
с сего стала все мне
деньги сулить. И наконец пришла последний раз прощаться и говорит...
— Ничего это, душенька, ничего: я против него сейчас средство найду.
Деньги, — говорит, — раскинем, у него глаза разбежатся; а если и это средство не подействует, так мы просто отнимем у него ребенка, — и
с этим самым словом подходит ко мне и подает мне пучок ассигнаций, а сам говорит...
Но он хоть силой плох, но отважный был офицерик: видит, что сабельки ему у меня уже не отнять, так распоясал ее, да
с кулачонками ко мне борзо кидается… Разумеется, и эдак он от меня ничего, кроме телесного огорчения, для себя не получил, но понравилось мне, как он характером своим был горд и благороден: я не беру его
денег, и он их тоже не стал подбирать.
Так мы и ускакали и девчурку, мою воспитомку,
с собой увезли, а тому моему барину коза, да
деньги, да мой паспорт остались.
— Ну вот видишь, — отвечает, — а теперь у тебя и такого нет. На же вот тебе двести рублей
денег на дорогу и ступай
с богом, куда хочешь.
«Шабаш, — думаю, — пойду в полицию и объявлюсь, но только, — думаю, — опять теперь то нескладно, что у меня теперь
деньги есть, а в полиции их все отберут: дай же хоть что-нибудь из них потрачу, хоть чаю
с кренделями в трактире попью в свое удовольствие».
Господам, разумеется, это не пристало, и они от этого сейчас в сторону; да и где им
с этим татарином сечься, он бы, поганый, их всех перебил. А у моего ремонтера тогда уже и денег-то не очень густо было, потому он в Пензе опять в карты проигрался, а лошадь ему, я вижу, хочется. Вот я его сзади дернул за рукав, да и говорю: так и так, мол, лишнего сулить не надо, а что хан требует, то дайте, а я
с Савакиреем сяду потягаться на мировую. Он было не хотел, но я упросил, говорю...
«Это, мол, верно: они без
денег ничего не могут». Ну, а Агашимола, он из дальней орды был, где-то над самым Каспием его косяки ходили, он очень лечиться любил и позвал меня свою ханшу попользовать и много голов скота за то Емгурчею обещал. Емгурчей меня к нему и отпустил: набрал я
с собою сабуру и калганного корня и поехал
с ним. А Агашимола как взял меня, да и гайда в сторону со всем кочем, восемь дней в сторону скакали.
Жидовин, батюшки, как клялся, что
денег у него нет, что его бог без всего послал,
с одной мудростью, ну, однако, они ему не поверили, а сгребли уголья, где костер горел, разостлали на горячую золу коневью шкуру, положили на нее и стали потряхивать.
— Да-с; очень трудно, но а
деньги у этого жидовина все-таки ведь были.
И начал я их
с этою целию прятать и всё по самым невероятным местам их прятал, где ни одному человеку на мысль не придет
деньги положить…
Думаю: «Что делать? видно,
с собою не совладаешь, устрою, думаю, понадежнее
деньги, чтобы они были сохранны, и тогда отбуду свое усердие, сделаю выход».
И лечился я таким образом
с этим баринком тут в трактире до самого вечера, и все был очень спокоен, потому что знаю, что я пью не для баловства, а для того, чтобы перестать. Попробую за пазухою
деньги, и чувствую, что они все, как должно, на своем месте целы лежат, и продолжаю.
Я же хоть силу в себе и ощущал, но думаю, во-первых, я пьян, а во-вторых, что если десять или более человек на меня нападут, то и
с большою силою ничего
с ними не сделаешь, и оберут, а я хоть и был в кураже, но помнил, что когда я, не раз вставая и опять садясь, расплачивался, то мой компаньон, баринок этот, видел, что у меня
с собою
денег тучная сила.
А в руках она держит большой поднос, на котором по краям стоят много стаканов
с шампанским вином, а посредине куча
денег страшная.
Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке
с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?
Неточные совпадения
Добчинский. При мне-с не имеется, потому что
деньги мои, если изволите знать, положены в приказ общественного призрения.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь,
с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в
деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. За три трехлетия представлен к Владимиру четвертой степени
с одобрения со стороны начальства. (В сторону.)А
деньги в кулаке, да кулак-то весь в огне.
X л е
с т а к о в (принимая
деньги).Покорнейше благодарю. Я вам тотчас пришлю их из деревни… у меня это вдруг… Я вижу, вы благородный человек. Теперь другое дело.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и
деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это
с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня
денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!