Такова была причина призвания в генеральское общество магистра Исмайлова, который, судя по его запискам, был тоже сильно «невозделан», но имел тяготенье к свету и теплил в своем довольно
слабом сердце свечечку крылатому богу любви, «только без брака».
Несколько лет тому назад, расставаясь с тобою, я думала то же самое; но небу было угодно испытать меня вторично; я не вынесла этого испытания, мое
слабое сердце покорилось снова знакомому голосу… ты не будешь презирать меня за это, не правда ли?
Божественная, милая девушка! и ты погибла, погибла без возврата… один удар — и свежий цветок склонил голову!.. твое
слабое сердце, как нить истлевшая — разорвалось…
Неточные совпадения
Как быть! кисейный рукав
слабая защита, и электрическая искра пробежала из моей руки в ее руку; все почти страсти начинаются так, и мы часто себя очень обманываем, думая, что нас женщина любит за наши физические или нравственные достоинства; конечно, они приготовляют, располагают ее
сердце к принятию священного огня, а все-таки первое прикосновение решает дело.
Письмо Татьяны предо мною; // Его я свято берегу, // Читаю с тайною тоскою // И начитаться не могу. // Кто ей внушал и эту нежность, // И слов любезную небрежность? // Кто ей внушал умильный вздор, // Безумный
сердца разговор, // И увлекательный и вредный? // Я не могу понять. Но вот // Неполный,
слабый перевод, // С живой картины список бледный, // Или разыгранный Фрейшиц // Перстами робких учениц:
Вдохновляясь вашей лучшей красотой, вашей неодолимой силой — женской любовью, — я
слабой рукой писал женщину, с надеждой, что вы узнаете в ней хоть бледное отражение — не одних ваших взглядов, улыбок, красоты форм, грации, но и вашей души, ума,
сердца — всей прелести ваших лучших сил!
У него упало
сердце. Он не узнал прежней Веры. Лицо бледное, исхудалое, глаза блуждали, сверкая злым блеском, губы сжаты. С головы, из-под косынки, выпадали в беспорядке на лоб и виски две-три пряди волос, как у цыганки, закрывая ей, при быстрых движениях, глаза и рот. На плечи небрежно накинута была атласная, обложенная белым пухом мантилья, едва державшаяся
слабым узлом шелкового шнура.
Это как-то само собою в
сердце делается, безо всякого предварительного расчета; но такая любовь, сильная к
слабому, бывает иногда несравненно сильнее и мучительнее, чем любовь равных характеров, потому что невольно берешь на себя ответственность за своего
слабого друга.