Неточные совпадения
— Ах,
да ведь вот вы, светские, ничего в этом не понимаете, так и не утверждайте, что
нет сомнения, — отвечал дьякон, — нет-с! тут большое сомнение!
13-гооктября 1835 года. Читал книгу об обличении раскола. Все в ней есть,
да одного
нет, что раскольники блюдут свое заблуждение, а мы своим правым путем небрежем; а сие, мню, яко важнейшее.
7-го октября. Составили проект нашему обществу, но утверждения оному еще
нет, а зато пишут, что винный откупщик жаловался министру на проповедников, что они не допускают народ пить. Ах ты, дерзкая каналья! Еще жаловаться смеет,
да еще и министру!..
«
Нет», «есть!» А уж потом как разволнуется, так только кричит: «Кш-ш-шь, кш-ш-шь»,
да, как на курицу, на меня ладошами пред самым носом хлопает.
Робость имеет страшную, даже и недавно, всего еще года
нет, как я его вечерами сама куда нужно провожала; но если расходится, кричит: «Не выдам своих! не выдам, —
да этак рукой машет
да приговаривает: —
нет; резать всех, резать!» Так живу и постоянно гляжу, что его в полицию и в острог.
— Я его, признаюсь вам, я его наговорной водой всякий день пою. Он, конечно, этого не знает и не замечает, но я пою, только не помогает, —
да и грех. А отец Савелий говорит одно: что стоило бы мне его куда-то в Ташкент сослать. «Отчего же, говорю, еще не попробовать лаской?» — «А потому, говорит, что из него лаской ничего не будет, у него, — он находит, — будто совсем природы чувств
нет». А мне если и так, мне, детки мои, его все-таки жалко… — И просвирня снова исчезла.
—
Нет; где ему быть вкусным, а только разве для здоровья оно, говорят, самое лучшее,
да и то не знаю; вот Варнаша всегда это кушанье кушает, а посмотрите какой он: точно пустой.
— На волю?
Нет, сударь, не отпускали. Сестрица, Марья Афанасьевна, были приписаны к родительской отпускной, а меня не отпускали. Они, бывало, изволят говорить: «После смерти моей живи где хочешь (потому что они на меня капитал для пенсии положили), а пока жива, я тебя на волю не отпущу». — «
Да и на что, говорю, мне, матушка, она, воля? Меня на ней воробьи заклюют».
Но тут Алексей Никитич вдруг ненароком маленькую ошибку дал или, пожалуй сказать, перехитрил: намерение их такое было, разумеется, чтобы скорее Марфу Андревну со мною в деревню отправить, чтоб это тут забылось, они и сказали маменьке: «Вы, — изволят говорить, — маменька, не беспокойтесь: ее, эту карлушку, найдут, потому что ее ищут, и как найдут, я вам сейчас и отпишу в деревню», — а покойница-то за это слово н ухватились: «
Нет уж, говорят, если ищут, так я лучше подожду, я, главное, теперь этого жида-то хочу посмотреть, который ее унес!» Тут, судари мои, мы уж и одного квартального вместе с собою лгать подрядили: тот всякий день приходит и врет, что «ищут, мол, ее,
да не находят».
—
Да что, батюшка, больше продолжать, когда вся уж почти моя сказка и рассказана. Едем мы один раз с Марфой Андревной от Иверской Божией Матери, а генеральша Вихиорова и хлоп на самой Петровке нам навстречу в коляске, и Метта Ивановна с ними. Тут Марфа Андревна все поняли и… поверите ли, государи мои, или
нет, тихо, но горько в карете заплакали.
Вот, например, у Порохонцевых
нет часов на камине,
да и камина вовсе
нет; но камин, положим, еще ничего, этого гигиена требует; а зачем эти бра, зачем эти куклы, наконец зачем эти часы, когда в зале часы есть?..
—
Да? или
нет?
да или
нет? — напирал он с оттенком резкого нетерпения.
—
Да ведь христианство равняет людей или
нет? Ведь известные, так сказать, государственные люди усматривали же вред в переводе Библии на народные языки. Нет-с, христианство… оно легко может быть толкуемо, знаете, этак, в опасном смысле. А таким толкователем может быть каждый поп.
— То-то! А то ведь у вас «
да» значит и
да и
нет.
—
Нет, послушайте…
да разве вы это серьезно?
— Помилуйте,
да это ничего
нет легче!
—
Да,
да,
да! Тебе ссориться хочется!
Нет, отче: лучше мирись.
—
Да; но тоже кряхтит и жалуется, что людей
нет. «Плывем, говорит, по глубокой пучине на расшатанном корабле и с пьяными матросами. Хорони бог на сей случай бури».
— Фу ты, прах вас возьми,
да уж это не шутка ли глупейшая?.. Неужто уж они вздумали шутить надо мною таким образом?!. Но
нет, это не шутка: «Туберкулову»… Фамилия моя перековеркана с явным умыслом оскорбить меня и… и потом «соблазнительное и непристойное поведение» Ахиллы!.. Что все это такое значит и на что сплетается?.. Дабы их не потешить и не впасть в погрешность, испробуем метод выжидательный, в неясных случаях единственно уместный.
—
Да как же не черт знает что: быть другом и приятелем, вместе Россию собираться уничтожить, и вдруг по том аттестовать меня чуть не последним подлецом и негодяем!
Нет, батенька: эго нехорошо, и вы за то мне со всем другую аттестацию пропишите.
— Никогда! У меня этого и положения
нет, — вырубал дьякон, выдвигаясь всею грудью. —
Да мне и невозможно. Мне если б обращать на всех внимание, то я и жизни бы своей был не рад. У меня вот и теперь не то что владыка, хоть он и преосвященный, а на меня теперь всякий день такое лицо смотрит, что сто раз его важнее.
— Да-с, ну вот подите же! А по отца дьякона характеру, видите, не все равно что село им в голову, то уж им вынь
да положь. «Я, говорят, этого песика по особенному случаю растревоженный домой принес, и хочу, чтоб он в означение сего случая таким особенным именем назывался, каких и
нет»
— Ну-с, вот и приезжает он, отец Ахилла, таким манером ко мне в Плодомасово верхом, и становится на коне супротив наших с сестрицей окошек, и зычно кричит: «Николаша! а Николаша!» Я думаю: господи, что такое? Высунулся в форточку,
да и говорю: «Уж не с отцом ли Савелием еще что худшее, отец дьякон, приключилось?» — «
Нет, говорят, не то, а я нужное дело к тебе, Николаша, имею. Я к тебе за советом приехал».
—
Да как же можно такому человеку от всего мира в тридцать два рубля памятник ставить? Этакий памятник все равно что за грош пистолет. Нет-с; меня от этой обиды ему увольте; я не подпишусь.