Неточные совпадения
— Нет: исчезни оно совсем, не хочу. Прощайте; мое почтение. — И он
протянул Термосесову руку, но тот, не подавая своей руки, вырвал у него
шляпу и, бросив ее под свой стул, закричал: — Сядь!
— Ну так ты, я вижу, петербургский мерзавец, — молвил дьякон, нагибаясь за своею
шляпою, но в это же самое время неожиданно получил оглушительный удар по затылку и очутился носом на садовой дорожке, на которой в ту же минуту явилась и его
шляпа, а немного подальше сидел на коленях Препотенский. Дьякон даже не сразу понял, как все это случилось, но, увидав в дверях Термосесова, погрозившего ему садовою лопатой, понял, отчего удар был широк и тяжек, и
протянул...
Неточные совпадения
Проходивший поп снял
шляпу, несколько мальчишек в замаранных рубашках
протянули руки, приговаривая: «Барин, подай сиротинке!» Кучер, заметивши, что один из них был большой охотник становиться на запятки, хлыснул его кнутом, и бричка пошла прыгать по камням.
Даже и после этого утверждения Клим не сразу узнал Томилина в пыльном сумраке лавки, набитой книгами. Сидя на низеньком, с подрезанными ножками стуле, философ
протянул Самгину руку, другой рукой поднял с пола
шляпу и сказал в глубину лавки кому-то невидимому:
— Мне — сюда! — сказал Клим, остановясь на углу переулка. Дьякон
протянул ему свою длинную руку, левой рукою дотронулся до
шляпы и пожелал:
Он выступил вперед, снял
шляпу,
протянул мне широкую, сильную руку и, сказав: «Lieber Mitbürger», [Дорогой согражданин (нем.).] произнес приветственную речь на таком германо-швейцарском наречии, что я ничего не понял.
Г-н Клюбер начал с того, что отрекомендовался, причем так благородно наклонил стан, так приятно сдвинул ноги и так учтиво тронул каблуком о каблук, что всякий непременно должен был почувствовать: «У этого человека и белье и душевные качества — первого сорта!» Отделка обнаженной правой руки (в левой, облеченной в шведскую перчатку, он держал до зеркальности вылощенную
шляпу, на дне которой лежала другая перчатка) — отделка этой правой руки, которую он скромно, но с твердостью
протянул Санину, превосходила всякое вероятие: каждый ноготь был в своем роде совершенство!