Неточные совпадения
Это был сотоварищ Туберозова, второй соборный
священник, отец Захария. Он летами был ровесник отца Савелия, но, будучи сух и до последней степени миниатюрен, казался гораздо его моложе. У отца Захарии седой пронизи было гораздо менее, чем у Туберозова, и в чертах лица еще не заметно было старческой сухости; у него были детские голубые глазки и лицо самое
доброе и все как будто улыбающееся.
Особенно плакали старухи, когда стали прощаться с
добрым священником, входившим в их старушечью жизнь; он давал советы и помогал нести до конца тяжелое бремя жизни.
В ней
добрый священник надеялся опять «расширить уста своя», так как он мог надеяться, что идоложертвенный Аскоченский имеет на кого метаться в Петербурге, и что будет сказано за Нарвою — он того не услышит.
Неточные совпадения
Старичок-священник, с редкою полуседою бородой, с усталыми,
добрыми глазами, стоял у аналоя и перелистывал требник.
Сняв венцы с голов их,
священник прочел последнюю молитву и поздравил молодых. Левин взглянул на Кити, и никогда он не видал ее до сих пор такою. Она была прелестна тем новым сиянием счастия, которое было на ее лице. Левину хотелось сказать ей что-нибудь, но он не знал, кончилось ли.
Священник вывел его из затруднения. Он улыбнулся своим
добрым ртом и тихо сказал: «поцелуйте жену, и вы поцелуйте мужа» и взял у них из рук свечи.
— Умер, — отвечал Раскольников. — Был доктор, был
священник, все в порядке. Не беспокойте очень бедную женщину, она и без того в чахотке. Ободрите ее, если чем можете… Ведь вы
добрый человек, я знаю… — прибавил он с усмешкой, смотря ему прямо в глаза.
— Наталья Ивановна, жена
священника. Она училась вместе с Верой в пансионе, там и подружились. Она часто гостит у нас. Она
добрая, хорошая женщина, скромная такая…
И вот мы опять едем тем же проселком; открывается знакомый бор и гора, покрытая орешником, а тут и брод через реку, этот брод, приводивший меня двадцать лет тому назад в восторг, — вода брызжет, мелкие камни хрустят, кучера кричат, лошади упираются… ну вот и село, и дом
священника, где он сиживал на лавочке в буром подряснике, простодушный,
добрый, рыжеватый, вечно в поту, всегда что-нибудь прикусывавший и постоянно одержимый икотой; вот и канцелярия, где земский Василий Епифанов, никогда не бывавший трезвым, писал свои отчеты, скорчившись над бумагой и держа перо у самого конца, круто подогнувши третий палец под него.