И вот молодые художники — все, кто знал Фебуфиса, побросали работы и веселою гурьбой отправились на первую станцию, где надлежало переменять лошадей в экипажи путешественника и его свиты. Все они хотели
проводить товарища и даже приветствовать его великодушного покровителя. В числе провожатых находились и Пик и Мак.
Неточные совпадения
Друзья надели шляпы и пошли в таверну, где собрались их другие
товарищи, и всю ночь шло пированье, а на другой день Пика усадили в почтовую карету и
проводили опять до той же станции, до которой
провожали Фебуфиса. Карета умчалась, и Пик под звук почтальонского рожка прокричал друзьям последнее обещание: «писать все и обо всем», но сдержал свое обещание только отчасти, и то в течение очень непродолжительного времени.
Они
провожали товарища, много пили и играли до 2 часов, а потом поехали к женщинам в тот самый дом, в котором шесть месяцев тому назад еще была Маслова, так что именно дело об отравлении он не успел прочесть и теперь хотел пробежать его.
Я так этому обрадовался, что, подписывая расписку, с каким-то ухарским видом, небрежно сообщил ему, что вчера «покутили с приятелями в Hôtel de Paris;
провожали товарища, даже, можно сказать, друга детства, и, знаете, — кутила он большой, избалован, — ну, разумеется, хорошей фамилии, значительное состояние, блестящая карьера, остроумен, мил, интригует с этими дамами, понимаете: выпили лишних „полдюжины“ и…».
Неточные совпадения
Он не участвовал в ночных оргиях с
товарищами, которые, несмотря на строжайший присмотр,
завели на стороне любовницу — одну на восемь человек, — ни также в других шалостях, доходивших до кощунства и насмешек над самою религиею из-за того только, что директор требовал частого хожденья в церковь и попался плохой священник.
Любопытство меня мучило: куда ж отправляют меня, если уж не в Петербург? Я не
сводил глаз с пера батюшкина, которое двигалось довольно медленно. Наконец он кончил, запечатал письмо в одном пакете с паспортом, снял очки и, подозвав меня, сказал: «Вот тебе письмо к Андрею Карловичу Р., моему старинному
товарищу и другу. Ты едешь в Оренбург служить под его начальством».
В 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге, почти никуда не выходя и стараясь
заводить знакомства с молодыми
товарищами Аркадия.
Мне не спится, не лежится, // И сон меня не берет, // Я пошел бы к Рите в гости, // Да не знаю, где она живет. // Попросил бы
товарища — // Пусть
товарищ отведет, // Мой
товарищ лучше, краше, // Боюсь, Риту отобьет.
— Да и мошенники уж кстати, — прибавил другой
товарищ, — ведь они нарочно
водят нас.