Неточные совпадения
Например, Аленушка утром
пила молочко,
ела булочку и потом выпрашивала у тети Оли сахару — все это она делала только для того, чтобы оставить
мухам несколько капелек пролитого молока, а главное — крошки булки и сахара.
Она своими руками открывала все окна каждое утро, чтобы
мухам было удобнее летать, а когда шел дождь или
было холодно, закрывала их, чтобы
мухи не замочили своих крылышек и не простудились.
Так как
мухи за раз не могли съесть всего, то тетя Оля откладывала часть варенья в стеклянные банки (чтобы не съели мыши, которым варенья совсем не полагается) и потом подавала его каждый день
мухам, когда
пила чай.
— Ах какие все добрые и хорошие! — восхищалась молодая Мушка, летая из окна в окно. — Может
быть, даже хорошо, что люди не умеют летать. Тогда бы они превратились в
мух, больших и прожорливых
мух, и, наверное, съели бы все сами… Ах как хорошо жить на свете!
— Я думаю, что этот папа совсем лишен справедливости, хотя у него
есть одно достоинство… — ответила старая, опытная
Муха. — Он
пьет пиво после обеда. Это совсем недурная привычка! Я, признаться, тоже не прочь
выпить пива, хотя у меня и кружится от него голова… Что делать, дурная привычка!
— И я тоже люблю пиво, — призналась молоденькая Мушка и даже немного покраснела. — Мне делается от него так весело, так весело, хотя на другой день немного и болит голова. Но папа, может
быть, оттого ничего не делает для
мух, что сам не
ест варенья, а сахар опускает только в стакан чаю. По-моему, нельзя ждать ничего хорошего от человека, который не
ест варенья… Ему остается только курить свою трубку.
Лето стояло жаркое, и с каждым днем
мух являлось все больше и больше. Они падали в молоко, лезли в суп, в чернильницу, жужжали, вертелись и приставали ко всем. Но наша маленькая Мушка успела сделаться уже настоящей большой
мухой и несколько раз чуть не погибла. В первый раз она увязла ножками в варенье, так что едва выползла; в другой раз спросонья налетела на зажженную лампу и чуть не спалила себе крылышек; в третий раз чуть не попала между оконных створок — вообще приключений
было достаточно.
Даже наша
Муха начала находить, что
мух развелось слишком много, особенно в кухне. По вечерам потолок покрывался точно живой, двигавшейся сеткой. А когда приносили провизию,
мухи бросались на нее живой кучей, толкали друг друга и страшно ссорились. Лучшие куски доставались только самым бойким и сильным, а остальным доставались объедки. Паша
была права.
Что же тут отличного, посудите сами. Если бы у людей
были такие же крылья, как у
мух, и если бы поставить мухоловки величиной с дом, то они тпопадались бы точно так же… Наша
Муха, наученная горьким опытом даже самых благоразумных
мух, перестала совсем верить людям. Они только кажутся добрыми, эти люди, а в сущности только тем и занимаются, что всю жизнь обманывают доверчивых бедных
мух. О, это самое хитрое и злое животное, если говорить правду!..
Понятно, что с наступлением осени все
мухи испытывали самое дурное настроение духа. Характер сразу испортился почти у всех. О прежних радостях не
было и помину. Все сделались такими хмурыми, вялыми и недовольными. Некоторые дошли до того, что начали даже кусаться, чего раньше не
было.
У нашей
Мухи до того испортился характер, что она совершенно не узнавала самой себя. Раньше, например, она жалела других
мух, когда те погибали, а сейчас думала только о себе. Ей
было даже стыдно сказать вслух, что она думала...
Эти другие
мухи точно понимали эти злые мысли и умирали сотнями. Даже не умирали, а точно засыпали. С каждым днем их делалось все меньше и меньше, так что совершенно
было не нужно ни отравленных бумажек, ни стеклянных мухоловок. Но нашей
Мухе и этого
было мало: ей хотелось остаться совершенно одной. Подумайте, какая прелесть — пять комнат, и всего одна
муха!..
Наступил и такой счастливый день. Рано утром наша
Муха проснулась довольно поздно. Она давно уже испытывала какую-то непонятную усталость и предпочитала сидеть неподвижно в своем уголке, под печкой. А тут она почувствовала, что случилось что-то необыкновенное. Стоило подлететь к окну, как все разъяснилось сразу. Выпал первый снег… Земля
была покрыта ярко белевшей пеленой.
Она облетела все комнаты и еще раз убедилась, что она совершенно одна. Теперь можно
было делать решительно все, что захочется. А как хорошо, что в комнатах так тепло! Зима там, на улице, а в комнатах и тепло и уютно, особенно когда вечером зажигали лампы и свечи. С первой лампой, впрочем, вышла маленькая неприятность —
Муха налетела
было опять на огонь и чуть не сгорела.
Последняя
Муха была счастлива всего несколько дней, а потом вдруг ей сделалось скучно, так скучно, так скучно, что, кажется, и не рассказать. Конечно, ей
было тепло, она
была сыта, а потом, потом она стала скучать. Полетает, полетает, отдохнет,
поест, опять полетает — и опять ей делается скучнее прежнего.
Что же это такое? Это уж прямое оскорбление. Ее, кажется, и за
муху перестали считать. «Пусть поживет», — скажите, какое сделали одолжение! А если мне скучно! А если я, может
быть, и жить совсем не хочу? Вот не хочу — и все тут.
Они сильно повздорили, и все-таки
было скучно, так скучно, так скучно, что и не расскажешь.
Муха озлобилась решительно на всех, устала и громко заявила...
Она даже всплакнула с горя, припоминая минувшее летнее веселье. Сколько
было веселых
мух; а она еще желала остаться совершенно одной. Это
была роковая ошибка…
Зима тянулась без конца, и последняя
Муха начала думать, что лета больше уже не
будет совсем. Ей хотелось умереть, и она плакала потихоньку. Это, наверно, люди придумали зиму, потому что они придумывают решительно все, что вредно
мухам. А может
быть, это тетя Оля спрятала куда-нибудь лето, как прячет сахар и варенье?..
Последняя
Муха готова
была совсем умереть с отчаяния, как случилось нечто совершенно особенное. Она, по обыкновению, сидела в своем уголке и сердилась, как вдруг слышит: ж-ж-жж!.. Сначала она не поверила собственным ушам, а подумала, что ее кто-нибудь обманывает. А потом… Боже, что это
было!.. Мимо нее пролетела настоящая живая мушка, еще совсем молоденькая. Она только что успела родиться и радовалась.
Как они обрадовались друг другу! Обнимались, целовались и даже облизывали одна другую хоботками. Старая
Муха несколько дней рассказывала, как скверно провела всю зиму и как ей
было скучно одной. Молоденькая Мушка только смеялась тоненьким голоском и никак не могла понять, как это
было скучно.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой порядок. С тех пор, как я принял начальство, — может
быть, вам покажется даже невероятным, — все как
мухи выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Крестьянское терпение // Выносливо, а временем //
Есть и ему конец. // Агап раненько выехал, // Без завтрака: крестьянина // Тошнило уж и так, // А тут еще речь барская, // Как
муха неотвязная, // Жужжит под ухо самое…
Был, после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги
были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам
было как-то не по себе, так как о новом градоначальнике все еще не
было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные
мухи, и не смели ни за какое дело приняться, потому что не знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
Внешность «Летописца» имеет вид самый настоящий, то
есть такой, который не позволяет ни на минуту усомниться в его подлинности; листы его так же желты и испещрены каракулями, так же изъедены мышами и загажены
мухами, как и листы любого памятника погодинского древлехранилища.
Катавасов сначала смешил дам своими оригинальными шутками, которые всегда так нравились при первом знакомстве с ним, но потом, вызванный Сергеем Ивановичем, рассказал очень интересные свои наблюдения о различии характеров и даже физиономий самок и самцов комнатных
мух и об их жизни. Сергей Иванович тоже
был весел и за чаем, вызванный братом, изложил свой взгляд на будущность восточного вопроса, и так просто и хорошо, что все заслушались его.