Неточные совпадения
— Как где? С караваном плыл… Ведь
на всех
барках нужно было побывать, везде поспеть… Да!.. У одной
барки под Кашкой кормовое поносное сорвало, у другой порубень [Порубень —
борт. (Прим. Д.Н.Мамина-Сибиряка.)] ободрало. Ну что, Савоська, благополучно?
На барке сидел один Порша, ходивший по палубе, как часовой. Осипа Иваныча не было; он ночевал где-то
на берегу. Река глухо и зловеще шумела около
бортов, в ночной темноте нельзя было рассмотреть противоположного берега.
Порша показывался
на палубе только для того, чтобы сердито плюнуть и обругать неизвестно кого. В одном месте наша
барка правым
бортом сильно черкнула по камню; несколько досок были сорваны, как соломинки.
«Убившая»
барка своим разбитым боком глубже и глубже садилась в воду, чугун с грохотом сыпался в воду, поворачивая
барку на ребро. Палубы и конь были сорваны и плыли отдельно по реке. Две человеческие фигуры, обезумев от страха, цеплялись по целому
борту. Чтобы пройти мимо убитой
барки, которая загораживала нам дорогу, нужно было употребить все наличные силы. Наступила торжественная минута.
Когда мы вышли из-за мыса и полетели
на Разбойника, нашим глазам представилась ужасная картина:
барка Лупана быстро погружалась одним концом в воду… Палуба отстала, из-под нее с грохотом и треском сыпался чугун, обезумевшие люди соскакивали с
борта прямо в воду… Крики отчаяния тонувших людей перемешались с воем реки.
Сам Лупан оставался
на барке и с замечательным хладнокровием отвязывал прикрепленную к
борту неволю.
Неточные совпадения
— Как теперь вижу родителя: он сидит
на дне
барки, раскинув больные руки, вцепившись в
борта пальцами, шляпу смыло с него, волны кидаются
на голову и
на плечи ему то справа, то слева, бьют сзади и спереди, он встряхивает головою, фыркает и время от времени кричит мне. Мокрый он стал маленьким, а глаза у него огромные от страха, а может быть, от боли. Я думаю — от боли.
— Бросают зеленые волны нашу маленькую лодку, как дети мяч, заглядывают к нам через
борта, поднимаются над головами, ревут, трясут, мы падаем в глубокие ямы, поднимаемся
на белые хребты — а берег убегает от нас всё дальше и тоже пляшет, как наша
барка. Тогда отец говорит мне:
Барка тихо покачивалась
на игравшей воде, где-то поскрипывало дерево жалобным звуком, дождь мягко сыпался
на палубу, и плескались волны о
борта… Все было грустно и звучало, как колыбельная песнь матери, не имеющей надежд
на счастье своего сына…
Наконец, все готово. Уголь нагружен малайскими рабочими, которым, казалось, было нипочем таскать
на палящем зное корзины, полные угля, с большой шаланды (
барка), стоящей у
борта корвета,
на палубу и укладывать его в угольные ящики.