Неточные совпадения
Верный раб
Мишка брал больше всех, брал решительно все, что ему давали, что он мог
взять и что вымогал разными неправдами.
Мишка мог только завидовать им, как чему-то недосягаемому, и его грызло сознание собственного несовершенства, особенно когда являлась предательская мысль, что он мог
взять там-то и там-то или пропустил такой-то случай.
— Эх, и дурак же ты,
Мишка! Прямо сказать: балда деревянная… Разве протопоп Мелетий али Угрюмов сделали бы так? Да они бы кожу с самого генерала сняли… А теперь те над тобой же, дураком, смеются: «Эх, дурак
Мишка, не умел
взять!»
У
Мишки развивалась мания взяточничества, и он по ночам, во время охватывавшей его бессонницы, по пальцам высчитывал все случаи, когда он мог
взять и не
взял, а также соображал те суммы, какие у него теперь лежали бы голенькими денежками в кармане. Им овладевало настоящее бешенство, и
Мишка готов был плакать, потому что у него перед глазами стояли такие непогрешимые и недосягаемые идеалы, как протопоп Мелетий и столоначальник Угрюмов.
Раз, в минуту отчаяния, у
Мишки явилась роковая мысль:
взять веревку да и повеситься у генеральши в спальне, где люстра висит.
— А Мишка-то только мигает? Ха-ха… Она его прямо по татарской образине хлясь, а он только мигает?.. Ты вот что, Савелий (Тарас Ермилыч
взял подручного за ворот кафтана), как-нибудь при случае, ловконько этак, расскажи при Смагине, как генеральша полировала
Мишку… Пусть он послушает.
Неточные совпадения
Уж не раз испытав с пользою известное ему средство заглушать свою досаду и всё, кажущееся дурным, сделать опять хорошим, Левин и теперь употребил это средство. Он посмотрел, как шагал
Мишка, ворочая огромные комья земли, налипавшей на каждой ноге, слез с лошади,
взял у Василья севалку и пошел рассевать.
— Ой, как тебя ушибло! На, выпей скорее… И возьми-ко себя в руки… Хорошо, что болвана
Мишки нет, побежал туда, а то бы… Он с фантазией. Ну, довольно, Клим, сядь!
— Меня? Разве я за настроения моего поверенного ответственна? Я говорю в твоих интересах. И — вот что, — сказала она, натягивая перчатку на пальцы левой руки, — ты возьми-ка себе
Мишку, он тебе и комнаты приберет и книги будет в порядке держать, — не хочешь обедать с Валентином — обед подаст. Да заставил бы его и бумаги переписывать, — почерк у него — хороший. А мальчишка он — скромный, мечтатель только.
— Ты?.. Нет, нехорошо, даже очень! Ты какого лакея-то играл?.. Нашего Ваньку или
Мишку?.. Ты ведь французишку изображал: так — так и играй, а уж не разваливайся по-мишкинскому!.. Коли французскую дребедень
взял, по-французски и дребезжи.
— И отдал бы душу, Никита Романыч, — сказал он, — на пятом, много на десятом воре; а достальные все-таки б зарезали безвинного. Нет; лучше не трогать их, князь; а как станут они обдирать убитого, тогда крикнуть, что Степка-де
взял на себя более
Мишки, так они и сами друг друга перережут!