— Что же, я ограбил кого? украл? — спрашивал он самого себя и нигде не находил обвиняющих ответов. — Если бы украсть — разве я стал бы руки марать о такие пустяки?.. Уж украсть так украсть, а то…
Ах ты, господи, господи!.. Потом да кровью все наживал, а теперь вот под грозу попал.
Неточные совпадения
—
Ах, как
ты меня испугала, Луша!
—
Ах, какая
ты недотрога!.. — с улыбкой проговорила Раиса Павловна. — Не нужно быть слишком застенчивой. Все хорошо в меру: и застенчивость, и дерзость, и даже глупость… Ну, сознайся,
ты рада, что приедет к нам Лаптев? Да?.. Ведь в семнадцать лет жить хочется, а в каком-нибудь Кукарском заводе что могла
ты до сих пор видеть, — ровно ничего! Мне, старой бабе, и то иногда тошнехонько сделается, хоть сейчас же камень на шею да в воду.
—
Ах, да… Виноват, я совсем не заметил
тебя, — рассеянно проговорил Платон Васильич. — Я что-то хуже и хуже вижу с каждым днем… А
ты выросла. Да… Совсем уж взрослая барышня, невеста. А что папа? Я его что-то давно не вижу у нас?
— А что, Лукреция, Яшка Кормилицын все еще ухаживает за
тобой?
Ах, бисов сын! Ну, да ничего, дело житейское, а он парень хороший — как раз под дамское седло годится. А все-таки враг горами качает...
— Родивон Антоныч, уж
ты, право…
Ах, какой
ты! Мы
тебе добром говорили: пусти… а?
— Так, змий-искуситель, так! язык мой — враг мой. Постой, что я
тебе скажу…
Ах, да… три кадрили…
—
Ах, это
ты, Луша! — удивился Платон Васильич, здороваясь с Прейном.
—
Ах, как я ненавижу эту Раису Павловну, если бы
ты знал! Ведь она теперь мечтает… ха-ха!.. ни больше, ни меньше, как о том, чтобы выдать меня за Лаптева, а я разыгрываю пред ним наивную провинциалочку. Глупо, досадно и опять глупо…
— Да, все это так… я не сомневаюсь. Но чем
ты мне заплатишь вот за эту гнилую жизнь, какой я жила в этой яме до сих пор? Меня всегда будут мучить эти позорнейшие воспоминания о пережитых унижениях и нашей бедности.
Ах, если бы
ты только мог приблизительно представить себе, что я чувствую! Ничего нет и не может быть хуже бедности, которая сама есть величайший порок и источник всех других пороков. И этой бедностью я обязана была Раисе Павловне! Пусть же она хоть раз в жизни испытает прелести нищеты!
—
Ах,
ты уж проснулась? — проговорила Раиса Павловна, выведенная из своего забытья движением Лушиной головы.
—
Ты меня гонишь?
Ах, да, ведь не
ты одна — все меня гонят… Но
ты забываешь только одно, что я
тебе желаю добра и даже забываю, что
ты ненавидишь меня.
Неточные совпадения
Анна Андреевна.
Ах, какой чурбан в самом деле! Ну, когда
тебе толкуют?
Анна Андреевна. Где ж, где ж они?
Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит скоро.)А все
ты, а всё за
тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон, куда, куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
)
Ах, боже
ты мой, хоть бы какие-нибудь щи!
Анна Андреевна.
Ах, боже мой, какие
ты, Антоша, слова отпускаешь!
Ах! что
ты, парень, в девице // Нашел во мне хорошего?