Неточные совпадения
«Я уже писал вам, что Евгений Константиныч (заводовладелец)
очень сблизился с генералом Блиновым, и
не только сблизился, но даже совсем подпал под его влияние.
А еще скажу вам, что в зимний сезон Евгений Константиныч
очень были заинтересованы одной балериной и, несмотря на все старания Прейна, до сих пор ничего
не могли от нее добиться, хотя это им стоило больших тысяч».
— Настоящая змея! — с улыбкой проговорила Раиса Павловна, вставая с кушетки. — Я сама устрою тебе все… Сиди смирно и
не верти головой. Какие у тебя славные волосы, Луша! — любовалась она, перебирая в руках тяжелые пряди еще
не просохших волос. — Настоящий шелк… У затылка
не нужно плести косу
очень туго, а то будет болеть голова. Вот так будет лучше…
Она
очень много поддерживала мужа, но все-таки
не могла его дотянуть до профессорской кафедры.
В один из самых тяжелых моментов своего мудреного существования, когда Прозоров целых полгода оставался без всяких средств и чуть
не сморил семьи голодом, ему предложили урок в
очень фешенебельном аристократическом семействе, — именно: предложили преподавать русскую словесность скучавшей малокровной барышне, типичной представительнице вырождавшейся аристократической семьи.
Конечно, Сахаров мечтал
не о такой письменной части и
очень скоро попал на настоящую дорогу.
Благодаря проекту Родиона Антоныча кукарское заводоуправление брало
не только со всех посторонних, но даже со своих собственных мастеровых за пользование казенной землей в свою выгоду
очень почтительный оброк — пятьдесят копеек и дороже за каждую десятину.
Горемыкин проводил у семейного очага
очень немного времени, но и оно
не было свободно от заводских забот; он точно уносил в своей голове частицу этого двигавшегося, вертевшегося, пилившего и визжавшего железа, которое разрасталось в громадное грохотавшее чудовище нового времени.
— Ты думаешь? Ха-ха… Да Евгений Константиныч и
не заглянет к вам на фабрики.
Очень ему нужно глотать заводскую пыль…
— Я решительно
не понимаю, — говорила m-lle Эмма, — чего она находит интересного в этой вертушке Лукерье? Прейн и
не взглянет на нее.
Очень ему нужно смотреть на всякую дрянь!
— Тогда хлопотала, а теперь оставит Яшеньку с носом и только, — засмеялась m-lle Эмма. —
Не дорого дано… Да я на месте Луши ни за что
не пошла бы за эту деревянную лестницу…
Очень приятно!.. А ты слышала, какой подарок сделал доктор Луше, когда она изъявила желание выйти за него замуж?
— Послушай, Нина, сейчас Прейн передал мне, что Раиса Павловна хочет сказаться больной, — говорил нерешительно генерал, покручивая усы. — Это выйдет
очень неловко… Горемыкина — хозяйка в этом доме, и
не пригласить ее просто неделикатно.
После обеда, когда вся компания сидела за стаканами вина, разговор принял настолько непринужденный характер, что даже Нина Леонтьевна сочла за лучшее удалиться восвояси. Лаптев пил много, но
не пьянел, а только поправлял свои волнистые белокурые волосы. Когда Сарматов соврал какой-то
очень пикантный и невозможный анекдот из бессарабской жизни, Лаптев опять спросил у Прейна, что это за человек.
Вообще люди, близко знавшие Прейна, могли про него сказать
очень немного, как о человеке, который
не любил скучать, мог наобещать сделать вас завтра бухарским эмиром, любил с чаем есть поджаренные в масле сухарики, всему на свете предпочитал дамское общество… и только.
Генерал с своей стороны
очень горячо и добросовестно отнесся к своей задаче и еще в Петербурге постарался изучить все дело, чтобы оправдать возложенные на него полномочия, хотя
не мог понять
очень многого, что надеялся пополнить уже на самом месте действия.
—
Очень просто: ты продал душу черту, то есть капиталистам, а теперь утешаешься разными софизмами. Ведь и сам чувствуешь, что совсем
не то говоришь…
— Вы напрасно так думаете, Николай Карлыч, — мягко возразил Вершинин, разваливаясь в кресле. — Прейн
очень хорошо изучил привычки Евгения Константиныча и, вероятно,
не ошибется в расчетах.
— Но ведь без меня вам
не добиться аудиенции у Евгения Константиныча? И кроме того, его нужно
очень и
очень подготовить к такой аудиенции.
Заводы
не походят на другие частные предприятия и ремесла, в которых большею частью связаны интересы
очень ограниченного числа лиц.
— Ваше превосходительство! я, конечно, маленький человек… даже
очень маленький, — заговорил дрогнувшим голосом Родион Антоныч, — и мог бы сложить с себя всякую ответственность по составлению уставной грамоты, так как она редактировалась вполне ответственными по своим полномочиям лицами, но я
не хочу так делать, потому что, если что и делал, так всегда старался о пользе заводов…
Генерал тоже имел свои основания
не понимать Прейна, хотя и знал его сравнительно еще
очень недавно.
—
Очень просто. Вы думали: какие эти провинциальные девицы скучные,
не отличишь одну от другой.
После Раисы Павловны и Майзеля Евгений Константиныч отправился в генеральский флигелек навестить больную Нину Леонтьевну. Эта последняя приняла его
очень радушно и засыпала остроумным разговором, причем успела
очень ядовито пройтись относительно всего кукарского общества. Евгений Константиныч слушал ее с ленивой улыбкой и находил, что болезнь
не отразилась на ее умственных способностях в дурную сторону, а даже напротив, как будто еще обострила этот злой мозг.
На другой день после второго спектакля, рано утром, доктор получил записку от Майзеля с приглашением явиться к нему в дом; в post scriptum’e [Приписке (лат.).] стояла знаменательная фраза: «по
очень важному делу». Бедный Яша Кормилицын думал сказаться больным или убежать куда-нибудь, но, как нарочно,
не было под руками даже ни одного труднобольного. Скрепя сердце и натянув залежавшийся фрачишко, доктор отправился к Майзелю. Заговорщики были в сборе, кроме Тетюева.
В душе Прейн был
очень доволен, что Луша начинала ревновать его к m-lle Эмме; старый грешник слишком хорошо знал все ходы и выходы женского сердца, чтобы ошибиться. Он
не любил добычи, которая доставалась даром.
— Нет, в самом деле, я
очень люблю всех домашних секретарей, — смеялась беззаботная Аннинька, — и дорогой чуть
не поцеловала вас, Родион Антоныч, потому что вы ведь тоже секретарь…
Картина леса вблизи совсем являлась
не тем, чем казалась сверху: настоящего леса, годного для заводов, оставалось
очень немного, потому что столетние лесные дебри сводились самым хищническим образом.
— Это
очень скучная тема, и чтобы
не повторять одно и то же десять раз, скажу вам, что я такая же обыкновенная девушка, как и тысячи других, которым вы повторяли сейчас сказанную вами фразу.
От его зоркого взгляда
не ускользнуло, что между Лушей и набобом произошло что-то
очень важное: оба держали себя как-то неестественно, и Луша несколько раз задумчиво улыбнулась без всякой видимой причины.
— Прикажете тоже поздравлять? Это
очень забавно! убить оленя, которого лесообъездчики чуть
не привязали за рога к дереву… Удивительный подвиг!..
Старый охотник совсем опешил и
не знал, что ему ответить. Публика тоже была
очень смущена, но когда набоб засмеялся, взрыв дружного хохота был наградой находчивости Родиона Антоныча, который с застенчивой улыбкой вытирал себе лицо платком.
Это было
очень оригинально и приближало к простоте окружавшей природы; притом и пить приходилось
очень много, потому что какое значение может иметь природа для цивилизованного человека, если она
не вспрыснута дорогим вином.
— Да, ничего… скверная, — отвечал Прейн, стараясь попасть в тон Луши. — Скажите, пожалуйста, мне показалось давеча, что я встретил вас в обществе mademoiselle Эммы, вон в той аллее, направо, и мне показалось, что вы гуляли с ней под руку и разговаривали о чем-то
очень тихо. Конечно, это
не мое дело, но мне показалось немного подозрительно: и время такое раннее для уединенных прогулок, и говорили вы тихо, и mademoiselle Эмма все оглядывалась по сторонам…
—
Очень рад… Много слышал о вас, — встретил Тетюева набоб, пережевывая эти стереотипные фразы. —
Не угодно ли вам садиться… Вероятно, Прейн передал вам о предполагаемой консультации?
После своего неудачного свидания с «добрым гением» набоб чувствовал себя
очень скверно. Он никому
не говорил ни слова, но каждую минуту боялся, что вот-вот эта сумасшедшая разболтает всем о своем подвиге, и тогда все пропало. Показаться смешным для набоба было величайшим наказанием. Вот в это тяжелое время генерал и принялся расчищать почву для Тетюева, явившись к набобу с своим объемистым докладом.
— Что же! отличная это штука, Раиса Павловна! — обрадовался никогда
не унывавший Прейн. — Мы так и сделаем… Тетюев действительно неглупый человек и может быть нам
очень полезен.
— Отлично,
очень хорошо… Но это все еще в будущем, а теперь поговоримте о настоящем: у меня на первый раз есть для вас маленькая дипломатическая миссия. Так, пустяки… Кстати, я говорил уже о вас генералу, и он согласен. Да… Так вот какое дело, Авдей Никитич… Собственно, это пустяки, но из пустяков складывается целая жизнь. Я буду с вами откровенен… Надеюсь, что вы
не откажете мне?