Неточные совпадения
Но красивые формы и линии заплыли жиром, кожа пожелтела, глаза выцвели и поблекли; всеразрушающая
рука времени беспощадно коснулась всего, оставив под этой разрушавшейся оболочкой женщину, которая, как разорившийся богач, на каждом шагу должна была испытывать коварство и черную неблагодарность самых лучших
своих друзей.
Занимая довольно видный пост в конторе и пользуясь
своим столичным положением, где вовремя и под
рукой всегда и все можно было разведать и разузнать, Загнеткин служил Раисе Павловне самым исправным корреспондентом, извещая ее о малейших изменениях и колебаниях в служебной атмосфере.
Раиса Павловна, как жена главного управляющего Кукарских заводов, пережила и переживает все случайности
своего высокого положения и поэтому умеет ценить всякую сильную
руку, которая помогает ей сохранить за собой выдающуюся позицию.
Прозоров припал
своей седевшей головой к
руке Раисы Павловны, и она почувствовала, как на
руку закапали крупные слезы…
— Кто меня заставляет? — спросил Прозоров, запуская обе
руки в
свои седые кудри.
Занятая
своими мыслями, Раиса Павловна не заметила, как столкнулась носом к носу с молоденькой девушкой, которая шла навстречу с мохнатым полотенцем в
руках.
Верная служанка, видимо, была недовольна
своей работой и сердито приводила в порядок рассыпавшуюся по плечам Луши волну русых волос; гребень ходил у ней в
руках неровно и заставил девушку несколько раз сморщиться от боли.
Майзель торопливо уехал домой, чтобы из первых
рук сообщить все слышанное
своей Амалии Карловне, у которой — скажем в скобках — он нес очень тяжелую фронтовую службу.
— Да, слышал… Только это нас не касается, Виталий Кузьмич, — отвечал председатель, протягивая
свою короткую
руку. — Для земства это совершенно безразлично.
Умная, пылкая, с пикантным оттенком гривуазности [Игривости, нескромности (от фр. grivois).], она очертя голову отдалась Прозорову и быстро забрала его в
свои бархатные
руки.
Положение заграничных женщин было еще ужаснее, тем более что некоторые из них каким-то чудом вынесли
свою каторжную судьбу и остались живы с детьми на
руках.
— Вздор!.. Наша Раиса всех в один узел завяжет — вот увидите, — уверенно отвечала m-lle Эмма, делая энергичный жест
рукой. — Да если бы и смазали ее, невелика беда: не пропадем. Махнем в столицу, и прямо объявление в газетах: «Молодая особа и т. д.» Вот и вся недолга. По крайней мере, можно пожить в
свое удовольствие.
И слабые детские
руки тоже принимали участие в гигантской заводской работе, с десяти лет помогая семьям
своим гривенником поденщины.
Раиса Павловна достаточно насмотрелась на
своем веку на эту человеческую мякину, которой обрастает всякое известное имя, особенно богатое, русское, барское имя, и поэтому пропускала этих бесцветных людей без внимания; она что-то отыскивала глазами и наконец, толкнув Лушу под
руку, прошептала...
Коляска генерала проследовала к генеральскому флигельку, где Нину Леонтьевну встретил пан Брат-ковский, улыбавшийся и державший почтительно
свою соломенную шляпу в
руках.
Говорил он хриповатым баском и постоянно потирал
свои большие
руки, затянутые в безукоризненно свежие лайковые перчатки.
Домики Кукарского завода на этой
руке сделались бы не больше тех пылинок, которые остаются у нас на пальцах от крыльев моли, а вместе с ними погибли бы и обитатели этих жалких лачуг, удрученные непосильной ношей
своих подлостей, интриг, глупости и чисто животного эгоизма.
Ночь покрывает и этого магната-заводчика, для которого существует пятьдесят тысяч населения, полмиллиона десятин богатейшей в свете земли, целый заводский округ, покровительственная система, генерал Блинов, во сне грезящий политико-экономическими теориями, корреспондент Перекрестов, имеющий изучить в две недели русское горное дело, и десяток тех цепких
рук, которые готовы вырвать живым мясом из магната Лаптева
свою долю.
Надеждам и обещаниям Прейна Раиса Павловна давно знала настоящую цену и поэтому не обратила на его последние слова никакого внимания. Она была уверена, что если слетит с
своего места по милости Тетюева, то и тогда Прейн только умоет
руки во всей этой истории.
Пока Прейн пил чашку кофе с поджаренными сухариками, Раиса Павловна рассказала ему о происках Тетюева и компании, причем сделала предположение, что и поездка Лаптева на заводы, по всей вероятности, дело тетюевских
рук. Прейн слушал ее внимательно, как доктор слушает рассказ пациента, и, прихлебывая из чашки кофе, после каждой паузы повторял
свое неизменное «ага». Когда этот длинный рассказ был кончен, Прейн на минуту задумался и, повертев пальцем около лба, проговорил...
— Да нет же, говорят вам… Право, это отличный план. Теперь для меня все ясно, как день, и вы можете быть спокойны. Надеюсь, что я немножко знаю Евгения Константиныча, и если обещаю вам, то сдержу
свое слово… Вот вам моя
рука.
— Семьдесят, Евгений Константиныч! — ответил бодрый старик, перекладывая
свое правило из
руки в
руку.
— Да, красиво… — проговорил он точно про себя, тыкая горячий шлак тросточкой. — Теперь, кажется, все? — обратился он к Платону Васильевичу, и когда тот ответил утвердительно, он точно обрадовался и даже пожал
руку своему главному управляющему.
Они все время лезли из кожи, чтобы выказать
свое внимание к русскому горному делу: таращили глаза на машины, ощупывали
руками колеса, лазили с опасностью жизни везде, где только может пролезть человек, и даже нюхали ворвань, которой были смазаны машины.
Но и этого периода было совершенно достаточно, чтобы около каждого из Лаптевых выросла
своя собственная баснословная легенда, где бессмысленная роскошь азиатского пошиба
рука об
руку шла с грандиозным российским самодурством, которое с легким сердцем перешагивало через сотни тысяч в миллионы рублей, добытые где-то там, на каком-то Урале, десятком тысяч крепостных
рук…
Достаточно сказать, что у Лаптевых он был с детства
своим человеком и забрал великую силу, когда бразды правления перешли в собственные
руки Евгения Константиныча, который боялся всяких занятий, как огня, и все передал Прейну, не спрашивая никаких отчетов.
Чадолюбивые мамаши, конечно, постарались обнажить все, что допускали общественные приличия, но Евгений Константиныч на
своем веку видел столько голых плеч и
рук, что его трудно было удивить.
— Очень рад, очень рад… — бормотал Евгений Константиныч, любезно подавая
руку Раисе Павловне, которая остроумно и непринужденно извинилась за
свою болезнь.
Луша поднялась с
своего диванчика и неловко подала
руку Евгению Константинычу, который неподвижно, с застывшей улыбкой на губах, смотрел на ее белое кисейное платье, на скромно открытые плечи, на несложившиеся
руки с розовыми локтями, на маленькую розу, заколотую в темной волне русых волос.
Евгений Константиныч пригласил Лушу на первую кадриль и, поставив стул, поместился около голубого диванчика. Сотни любопытных глаз следили за этой маленькой сценой, и в сотне женских сердец закипала та зависть, которая не знает пощады. Мимо прошла m-me Майзель под
руку с Летучим, потом величественно проплыла m-me Дымцевич в
своем варшавском платье. Дамы окидывали Лушу полупрезрительным взглядом и отпускали относительно Раисы Павловны те специальные фразы, которые жалят, как укол отравленной стрелы.
— Ничего, вы хорошо ведете
свои дела! — говорил Прейн, когда Раиса Павловна шла с ним под
руку.
Лаптев с ленивой улыбкой посмотрел на подходившего Яшу Кормилицына и долго провожал Лушу глазами, пока она не скрылась в толпе, опираясь на
руку своего кавалера.
Родион Антоныч загородил дорогу порывавшемуся вперед Прозорову и, мягко обхватив его в
свои объятия, увлек к буфету. Прозоров не сопротивлялся и только махнул
рукой. В буфете теперь были налицо почти все заговорщики, за исключением доктора и Тетюева. Майзель, выпячивая грудь и внимательно рассматривая рюмку с каким-то мудреным ликером, несколько раз встряхивал
своей коротко остриженной седой головой.
Теперь Перекрестов с удовольствием потирал
руки, обдумывая трескучий фельетон в духе генерала, и в то же время он продавал этого генерала
своим патронам.
Родион Антоныч слишком далеко зашел, чтобы теперь думать о
своей рубашке и, махнув
рукой, решил лечь костьми за Раису Павловну: он еще веровал в нее, потому что за нее был всесильный Прейн.
Главным воротилой в этом исключительном мирке был Вершинин; он задавал тон и твердой
рукой вел
свою линию; другие управители плясали уже по его дудке, а в случае проявления самостоятельности подвергались соответствующей каре.
— Федот, да не тот, — прибавила m-lle Эмма, хлопая Родиона Антоныча по плечу
своей мягкой
рукой.
Девушка торопливо вытерла
своим платком протянутую мясистую ладонь, которая могла ее поднять на воздух, как перышко. Она слышала, как тяжело дышал ее собеседник, и опять собрала около ног распустившиеся складки платья, точно защищаясь этим жестом от протянутой к ней сильной
руки. В это мгновенье она как-то сама собой очутилась в железных объятиях набоба, который задыхавшимся шепотом повторял ей...
На верху скалы завязалась безмолвная борьба. Луша чувствовала, как к ней ближе и ближе тянулось потное, разгоряченное лицо; она напрягла последние силы, чтобы оторваться от места и всей тяжестью тела тянулась вниз, но в этот момент железные
руки распались сами собой. Набоб, схватившись за голову, с прежним смирением занял
свою старую позицию и глухо забормотал прерывавшимся шепотом...
— Уходите, уходите! — гневно шептала девушка, закрывая лицо
своими тонкими
руками. — Я лучше умру сто раз, чем один раз отдамся вам. Уходите…
Комары лезли набобу в нос, в рот, даже в уши; он сначала отмахивался от них
рукой, а потом покорился
своей участи и только в крайнем случае судорожно мотал головой, как привязанная к столбу лошадь.
М-me Дымцевич была величественна и неумолима, как фатум; m-me Сарматова держала
своих юниц за
руки с таким видом, точно их невинности грозил самый воздух.
Прейн отлично понял, что хотела сказать Нина Леонтьевна, но, прищурив
свои бесцветные глаза, только развел
руками.
— Ведь с вашим отъездом я превращаюсь в какую-то жертву в
руках генерала, который хочет протащить меня по всем заводам… в виде почетной стражи к удалившимся дамам были приставлены «почти молодые люди» и Летучий, который все время
своего пребывания в горах проспал самым бессовестным образом.
Набоб был любезен, как никогда, шутил, смеялся, говорил комплименты и вообще держал себя совсем
своим человеком, так что от такого счастья у Раисы Павловны закружилась голова. Даже эта опытная и испытанная женщина немного чувствовала себя не в
своей тарелке с глазу на глаз с набобом и могла только удивляться самообладанию Луши, которая положительно превосходила ее самые смелые ожидания, эта девчонка положительно забрала в
руки набоба.
Доктор садился в уголок, на груду пыльных книг, и, схватив обеими
руками свою нечесаную, лохматую голову, просиживал в таком положении целые часы, пока Прозоров выкрикивал над ним
свои сумасшедшие тирады, хохотал и бегал по комнате совсем сумасшедшим шагом.
— Да, да… Мне это тем более приятно, что я буду иметь возможность ясно и категорически высказать те интересы Ельниковского земства, которые доверены мне его представителями, — отцедил Тетюев, закладывая свободную
руку за борт сюртука. — Лично против заводов, а тем более против вас, Евгений Константиныч, я ничего не имел и не имею, но я умру у
своего знамени, как рядовой солдат.
Все шумно поднялись с
своих мест и продолжали спорить уже стоя, наступая все ближе и ближе на Родиона Антоныча, который, весь красный и потный, только отмахивался обеими
руками. «А Прейн еще предлагает привести сюда мужиков…» — думал с тоской бедный Ришелье, чувствуя, как почва начинает колебаться у него под ногами.
— Отлично, все отлично, — лениво соглашалась m-lle Эмма, рассматривая
свои упругие круглые
руки. — А этот переодетый принц не рассказывал тебе, сколько он таких дур, как ты, надул на
своем веку? Спроси как-нибудь.
К передрягам и интригам «большого» и «малого» двора m-lle Эмма относилась совсем индифферентно, как к делу для нее постороннему, а пока с удовольствием танцевала, ела за четверых и не без удовольствия слушала болтовню Перекрестова, который имел на нее
свои виды, потому что вообще питал большую слабость к женщинам здоровой комплекции, с круглыми
руками и ногами.