Неточные совпадения
Перепуганные невестки смотрели в окно
на происходившую во
дворе сцену; Дуня тихо плакала. Нюша
выскочила было
на двор, но Татьяна Власьевна велела ей сидеть
на своей половине.
На беду, и Михалка не было даже: он сидел сегодня в лавке. Окровавленный, сконфуженный Архип стоял посредине
двора и вытирал кровь
на лице полой своего полушубка.
Он
выскочил на двор, обежал его во всех направлениях — нет коня нигде! Плетень, окружавший усадьбу Пантелея Еремеича, давно пришел в ветхость и во многих местах накренился и приникал к земле… Рядом с конюшней он совсем повалился, на целый аршин в ширину. Перфишка указал на это место Чертопханову.
Он запнулся за порог крыльца и
выскочил на двор, а бабушка перекрестилась и задрожала вся, не то молча заплакав, не то — смеясь.
Анна Павловна закричала благим матом и закрыла лицо руками, а сын ее побежал через весь дом,
выскочил на двор, бросился в огород, в сад, через сад вылетел на дорогу и все бежал без оглядки, пока, наконец, перестал слышать за собою тяжелый топот отцовских шагов и его усиленные прерывистые крики…
Таким-то образом Сонька Руль, минуя рублевое заведение, была переведена в полтинничное, где всякий сброд целыми ночами, как хотел, издевался над девушками. Там требовалось громадное здоровье и большая нервная сила. Сонька однажды задрожала от ужаса ночью, когда Фекла, бабища пудов около шести весу,
выскочила на двор за естественной надобностью и крикнула проходившей мимо нее экономке:
И тяжело, вялой, грязной рукою ударил меня по глазам, — я взвыл, ослеп и кое-как
выскочил на двор, навстречу Наталье; она вела за руку Ермохина и покрикивала:
Неточные совпадения
Я как безумный
выскочил на крыльцо, прыгнул
на своего Черкеса, которого водили по
двору, и пустился во весь дух, по дороге в Пятигорск. Я беспощадно погонял измученного коня, который, храпя и весь в пене, мчал меня по каменистой дороге.
А в доме гвалт: Илюши нет! Крик, шум.
На двор выскочил Захарка, за ним Васька, Митька, Ванька — все бегут, растерянные, по
двору.
Копыта загремели по доскам, щелкнул кнут, и Петя, малый лет сорока, рябой и смуглый,
выскочил из конюшни вместе с серым, довольно статным жеребцом, дал ему подняться
на дыбы, пробежал с ним раза два кругом
двора и ловко осадил его
на показном месте. Горностай вытянулся, со свистом фыркнул, закинул хвост, повел мордой и покосился
на нас.
Филофей задергал вожжами, закричал тонким-тонким голосом: «Эх вы, махонькие!» — братья его подскочили с обеих сторон, подстегнули под брюхо пристяжных — и тарантас тронулся, свернул из ворот
на улицу; кудластый хотел было махнуть к себе
на двор, но Филофей образумил его несколькими ударами кнута — и вот мы уже
выскочили из деревни и покатили по довольно ровной дороге, между сплошными кустами густого орешника.
Себя автор называл не иначе, как «сиротой — дворянином», противника — «именующимся капитаном» (мой дядя был штабс — капитаном в отставке), имение его называлось почему-то «незаконно приобретенным», а рабочие — «безбожными»… «И как будучи те возы
на дороге, пролегающей мимо незаконно приобретенного им, самозванцем Курцевичем,
двора, то оный самозванный капитан со своей безбожною и законопротивною бандою,
выскочив из засады с великим шумом, криком и тумультом, яко настоящий тать, разбойник и публичный грабитель, похватав за оброти собственных его сироты — дворянина Банькевича лошадей, а волов за ярма, — сопроводили оных в его, Курцевича, клуню и с великим поспехом покидали в скирды.