Неточные совпадения
Теперь Белоглинский завод представлял собой такую
картину: во-первых, «заречная» низкая
сторона, где, собственно, находилось первоначальное раскольничье поселенье и где теперь проходила Старая Кедровская улица; дома здесь старинные, и люди
в них старинные — отчасти раскольники, отчасти единоверцы; во-вторых, «нагорная»
сторона, где красовалась православная церковь и хоромины Шабалина.
В солнечный день вид на завод представлял собой довольно пеструю
картину и, пожалуй, красивую, если бы не теснившийся со всех
сторон лес и подымавшиеся кругом лесистые горы, придававшие всей
картине неприветливый траурный характер. Впрочем, так казалось только посторонним людям, а белоглинцы, конечно, не могли даже себе представить чего-нибудь лучше и красивее Белоглинского завода. К таким людям принадлежал и Гордей Брагин, бывавший не только
в Ирбите и
в Верхотурье, но и
в Нижнем.
Головинский подробно рассказал свою встречу с Гордеем Евстратычем и свои намерения насчет винной части. Он ничего не скрыл, ничего не утаил и с свойственным ему великим тактом тонко расшевелил дремавшую
в душе бабушки Татьяны корыстную жилку. Заманчивая
картина, с одной
стороны, а с другой — самые неопровержимые цифры сделали свое дело: бабушка Татьяна пошла на удочку и окончательно убедилась, что Владимир Петрович действительно хороший человек.
Неточные совпадения
Пред ним встала
картина, напомнившая заседание масонов
в скучном романе Писемского: посреди большой комнаты, вокруг овального стола под опаловым шаром лампы сидело человек восемь;
в конце стола — патрон, рядом с ним — белогрудый, накрахмаленный Прейс, а по другую
сторону — Кутузов
в тужурке инженера путей сообщения.
Пред Самгиным вставала
картина бессмысленного и тревожного метания из
стороны в сторону. Казалось, что Иноков катается по земле, точно орех по тарелке, которую держит и трясет чья-то нетерпеливая рука.
В памяти на секунду возникла неприятная
картина: кухня, пьяный рыбак среди нее на коленях, по полу, во все
стороны, слепо и бестолково расползаются раки, маленький Клим испуганно прижался к стене.
Он упорно стал смотреть налево,
в другую
сторону: там увидал он давно знакомый ему предмет — бахрому из паутины около
картин, и
в пауке — живой упрек своему нерадению.
Алексеев стал ходить взад и вперед по комнате, потом остановился перед
картиной, которую видел тысячу раз прежде, взглянул мельком
в окно, взял какую-то вещь с этажерки, повертел
в руках, посмотрел со всех
сторон и положил опять, а там пошел опять ходить, посвистывая, — это все, чтоб не мешать Обломову встать и умыться. Так прошло минут десять.