Неточные совпадения
Против окна теперь
стоял Гордей Евстратыч, хозяин
дома и брат Зотушки; он степенно разглаживал свою окладистую бороду, красиво исчерченную выступавшей сединой.
Дом хотя был и одноэтажный, но делился на много комнат: в двух жила Татьяна Власьевна с Нюшей; Михалко с женой и Архип с Дуней спали в темных чуланчиках; сам Гордей Евстратыч занимал узкую угловую комнату в одно окно, где у него
стояла двухспальная кровать красного дерева, березовый шкаф и конторка с бумагами.
Лучшие комнаты, как во всех купеческих
домах,
стояли совсем пустыми, потому что служили парадными приемными при разных торжественных случаях.
С горки отлично можно было рассмотреть старый брагинский
дом, который
стоял на углу; из одной трубы винтом поднимался синий дым, значит старуха затеяла какую-нибудь стряпню.
В этой части завода
стоял деревянный господский
дом с железной крышей, в котором жили Пятовы, и несколько домиков «на городскую руку», выстроенных заводскими служащими.
Савины жили в самом рынке, в каменном двухэтажном
доме; второй этаж у них всегда
стоял пустой, в качестве парадной половины «на случай гостей».
Марфа Петровна полетела в колобовский
дом, который
стоял на берегу реки, недалеко от господского
дома, в котором жили Пятовы.
Это в диалектическом отношении был очень ловкий приступ, и Татьяне Власьевне
стоило только сказать, что, мол, «Пелагея Миневна, вашему горю и помочь можно: сын на возрасте, жените — и заменушку в
дом приведете…». Но важеватая старуха, конечно, ничего подобного не высказала, потому что это было неприлично, — с какой стати она сама стала бы навязываться Пазухиным?..
— Вон у нас какая печка безобразная
стоит, Гордей Евстратыч, — не унималась Алена Евстратьевна. — Весь
дом портит…
Старухе
стоило больших трудов успокоить невестку и уговорить, чтобы она не доводила дело до Гордея Евстратыча, который, на счастье, не был в эту ночь
дома.
Все эти доводы и увещания были слишком избиты, чтобы убедить кого-нибудь, и Алена Евстратьевна переходила в другой тон: она начинала расхваливать братца Гордея Евстратыча, как только умела, а потом разливалась в жалобах на неполадки в брагинском
дому — как рассорились снохи из-за подарков Гордея Евстратыча, как балуются ребята на прииске, хотя Татьяна Власьевна и
стоит за них горой; как сохнет и тает Нюша; как все отступились от брагинской семьи.
Гордей Евстратыч, пока разыгрывалась в пятовском
доме эта тяжелая драма, после первого порыва отчаяния бросился в разгул и не выходил из шабалинского
дома, где
стоял день и ночь пир горой.
После молебствия все, конечно, были приглашены в старый брагинский
дом откушать хлеба-соли и вспрыснуть новую постройку, чтоб она крепче
стояла.
Самойло Михеич долго стучался в ворота, грозил судом и проклинал Гордея Евстратыча на чем свет
стоит. В окнах пазухинского
дома мелькали любопытные лица; останавливались прохожие; двое мальчишек, перескакивая с ноги на ногу, указывали пальцами на окна брагинского
дома.
У Гордея Евстратыча воротило на душе от этих церемоний, и не раз ему хотелось плюнуть на все, даже на самого Мосея Мосеича, а потом укатить в свой Белоглинский завод, в Старую Кедровскую улицу, где
стоит батюшкин
дом.
Чтобы достать эту сумму, объявлены были торги на недостроенный брагинский
дом, который на переторжке и остался за Вуколом Шабалиным; он
стоил Брагину тысяч восемь, а ушел за тысячу восемьсот рублей, причем Шабалин еще хвастался, что этой покупкой хотел вызволить старого благоприятеля.
— Вот тебе и отец города! — с восторгом и поучительно вскричал Дронов, потирая руки. — В этом участке таких цен, конечно, нет, — продолжал он. —
Дом стоит гроши, стар, мал, бездоходен. За землю можно получить тысяч двадцать пять, тридцать. Покупатель — есть, продажу можно совершить в неделю. Дело делать надобно быстро, как из пистолета, — закончил Дронов и, выпив еще стакан вина, спросил: — Ну, как?
Один только старый
дом стоял в глубине двора, как бельмо в глазу, мрачный, почти всегда в тени, серый, полинявший, местами с забитыми окнами, с поросшим травой крыльцом, с тяжелыми дверьми, замкнутыми тяжелыми же задвижками, но прочно и массивно выстроенный. Зато на маленький домик с утра до вечера жарко лились лучи солнца, деревья отступили от него, чтоб дать ему простора и воздуха. Только цветник, как гирлянда, обвивал его со стороны сада, и махровые розы, далии и другие цветы так и просились в окна.
Там то же почти, что и в Чуди: длинные, загороженные каменными, массивными заборами улицы с густыми, прекрасными деревьями: так что идешь по аллеям. У ворот
домов стоят жители. Они, кажется, немного перестали бояться нас, видя, что мы ничего худого им не делаем. В городе, при таком большом народонаселении, было живое движение. Много народа толпилось, ходило взад и вперед; носили тяжести, и довольно большие, особенно женщины. У некоторых были дети за спиной или за пазухой.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе в
дом целый полк на
постой. А если что, велит запереть двери. «Я тебя, — говорит, — не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный, поешь селедки!»
А вы —
стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в
дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Мужик я пьяный, ветреный, // В амбаре крысы с голоду // Подохли,
дом пустехонек, // А не взял бы, свидетель Бог, // Я за такую каторгу // И тысячи рублей, // Когда б не знал доподлинно, // Что я перед последышем //
Стою… что он куражится // По воле по моей…»
Ни
дома уцелевшего, // Одна тюрьма спасенная, // Недавно побеленная, // Как белая коровушка // На выгоне,
стоит.
Шли долго ли, коротко ли, // Шли близко ли, далеко ли, // Вот наконец и Клин. // Селенье незавидное: // Что ни изба — с подпоркою, // Как нищий с костылем, // А с крыш солома скормлена // Скоту.
Стоят, как остовы, // Убогие
дома. // Ненастной, поздней осенью // Так смотрят гнезда галочьи, // Когда галчата вылетят // И ветер придорожные // Березы обнажит… // Народ в полях — работает. // Заметив за селением // Усадьбу на пригорочке, // Пошли пока — глядеть.