Неточные совпадения
Один Пестерь делался все мрачнее и мрачнее, а когда бабы не вытерпели и заголосили какую-то безобразную пьяную песню, он, не выпуская изо рта своей трубки с медной цепочкой, процедил только одно слово: «У… язвы!..» Кто бы мог подумать, что этот свирепый субъект являлся самым
живым источником козловых ботинок и кумачных платков, в чем убедилась личным
опытом даже Домашка, всего третьего дня получившая от Пестеря зеленые стеклянные бусы.
Дух, свободный в своем внутреннем опыте, становится навязчивым и насильническим; он открывается относительной, внешней жизни не как
живой опыт, а как извне навязанный, безжизненный принцип или норма.
Соединить же правду того и другого, Найти не «синтез», но жизненное единство, в
живом опыте познать Бога в мире, а мир в Боге — это предельная задача религиозного сознания, поставленная его историей.
Все вышесказанное позволяет сделать заключение, что то гносеологическое направление, которое принято называть эмпиризмом, не достигает обоснования и оправдания твердыни знания; оно неизбежно разлагается на рационализм и мистицизм в зависимости от того, принимает ли ограниченный, вторичный и рационально-конструированный опыт или неограниченный, первичный и
живой опыт.
Неточные совпадения
Но в последнее время начинается движение против господства этого рационализированного
опыта за восстановление в правах первичного,
живого, беспредельного
опыта, в котором может быть дано не только «рациональное», но и «мистическое».
Критицизму, совершенно упразднившему бытие, достигшему формалистической пустоты в гносеологическом самопогружении в субъект, эмпиризму, ограничившему
опыт и вытравившему из него все
живое, придется с Лосским более считаться, чем с Вл.
Права
живого, полного, непосредственного
опыта, не
опыта рационализированного знания, а
опыта жизни духа в его целостности должны быть восстановлены.
Эмпирический феноменализм старательно изгоняет
живое бытие из познания, действительность сводит к явлениям в сознании, слишком многое относится на счет абстрагирующего процесса того самого мышления, силу которого отвергают эмпирики во имя
опыта.
И вот
живая истина, цельная истина не может раскрываться лишь интеллектуально, рассудочно, рационально; с ней можно соприкоснуться лишь в
опыте религиозной жизни.