Неточные совпадения
В конце этого психологического процесса Маркушка настолько сросся с своей идеей, что существовал только ею и для нее. Он это сам сознавал, хотя никому не говорил ни слова. Удивление окружавших, что Маркушка так долго тянет, иногда даже смешило и
забавляло его, и он смотрел на всех как на
детей, которые не в состоянии никогда понять его.
Он, бывало, прежде всего зайдет в конюшню посмотреть, ест ли кобылка сено (у Ивана Ивановича кобылка саврасая, с лысинкой на лбу; хорошая очень лошадка); потом покормит индеек и поросенков из своих рук и тогда уже идет в покои, где или делает деревянную посуду (он очень искусно, не хуже токаря, умеет выделывать разные вещи из дерева), или читает книжку, печатанную у Любия Гария и Попова (названия ее Иван Иванович не помнит, потому что девка уже очень давно оторвала верхнюю часть заглавного листка,
забавляя дитя), или же отдыхает под навесом.
Неточные совпадения
А он улыбался: не думал он спать, // Любуясь красивым пакетом; // Большая и красная эта печать // Его
забавляла… // С рассветом // Спокойно и крепко заснуло
дитя, // И щечки его заалели. // С любимого личика глаз не сводя, // Молясь у его колыбели, // Я встретила утро… // Я вмиг собралась. // Сестру заклинала я снова // Быть матерью сыну… Сестра поклялась… // Кибитка была уж готова.
Лично я, впрочем, выше всего ценил в Мартыне Степаныче его горячую любовь к
детям и всякого рода дурачкам: он способен был целые дни их занимать и
забавлять, хотя в то же время я смутно слышал историю его выхода из лицея, где он был инспектором классов и где аки бы его обвиняли; а, по-моему, тут были виноваты сами мальчишки, которые, конечно, как и Александр Пушкин, затеявший всю эту историю, были склоннее читать Апулея [Апулей (II век) — римский писатель, автор знаменитого романа «Золотой осел» («Метаморфозы»).] и Вольтера, чем слушать Пилецкого.
Она давно забыла свой язык, но в ее памяти еще шевелились слова песни, которой мать
забавляла когда-то ее, малого
ребенка.
«Тетка, — говорит Исмайлов, — должна была действовать на
детей и на отца, а я против полковника, наблюдая за каждым его словом и поступком, как строгий цензор и как неумолимый критик». Но полковник нашел, что двух этих обязанностей духовному магистру еще мало, и начал этого «цензора и критика» нагло и беспощадно вымучивать. Воспитанный на семинарских хриях, Исмайлов отбивался очень неуклюже и понимал опасности своего положения, а других эти турниры
забавляли.
Я говорю, не останавливаясь ни на минуту. Видя, что господин в вицмундире слушает меня внимательно и не прерывает, я уже не могу удержаться и… начинаю, неизвестно зачем, описывать наружность «моего маленького принца», как я называю моего
ребенка, рассказываю про его характер, про его привычки, словом, все то, что меня так
забавляет и радует в нем.