Неточные совпадения
А между тем у Гордея Евстратыча из этого заурядного проявления вседневной
жизни составлялась настоящая церемония: во-первых, девка Маланья была обязана подавать самовар из
секунды в
секунду в известное время — утром в шесть часов и вечером в пять; во-вторых, все члены семьи должны были собираться за чайным столом; в-третьих, каждый пил из своей чашки, а Гордей Евстратыч из батюшкова стакана; в-четвертых, порядок разливания чая, количество выпитых чашек, смотря по временам года и по значениям постных или скоромных дней, крепость и температура чая — все было раз и навсегда установлено, и никто не смел выходить из батюшкова устава.
Одной минуты в Моем вочеловечении Я не могу вспомнить без ужаса: когда Я впервые услыхал биение Моего сердца. Этот отчетливый, громкий, отсчитывающий звук, столько же говорящий о смерти, сколько и о жизни, поразил Меня неиспытанным страхом и волнением. Они всюду суют счетчики, но как могут они носить в своей груди этот счетчик, с быстротою фокусника спроваживающий
секунды жизни?
Неточные совпадения
Есть у старых лгунов, всю
жизнь свою проактерствовавших, минуты, когда они до того зарисуются, что уже воистину дрожат и плачут от волнения, несмотря на то, что даже в это самое мгновение (или
секунду только спустя) могли бы сами шепнуть себе: «Ведь ты лжешь, старый бесстыдник, ведь ты актер и теперь, несмотря на весь твой „святой“ гнев и „святую“ минуту гнева».
Чтоб дать полное понятие о нашем житье-бытье, опишу целый день с утра; однообразность была именно одна из самых убийственных вещей,
жизнь у нас шла как английские часы, у которых убавлен ход, — тихо, правильно и громко напоминая каждую
секунду.
Если в ту
секунду, то есть в самый последний сознательный момент пред припадком, ему случалось успевать ясно и сознательно сказать тебе: «Да, за этот момент можно отдать всю
жизнь!», — то, конечно, этот момент сам по себе и стоил всей
жизни.
Ведь это самое бывало же, ведь он сам же успевал сказать себе в ту самую
секунду, что эта
секунда, по беспредельному счастию, им вполне ощущаемому, пожалуй, и могла бы стоить всей
жизни.
— Ни минуты отдыха, ни
секунды! — возражал с повелительным движением руки Михалевич. — Ни одной
секунды! Смерть не ждет, и
жизнь ждать не должна.