Неточные совпадения
— Все мы от казны
хлеб едим…
Оригинальнее всего
было то, что Оксю, кормившую своей работой всю семью, походя корили каждым куском
хлеба, каждой тряпкой. Особенно изобретателен
был в этом случае сам Тарас. Он каждый раз, принимая Оксину работу, непременно тыкал ее прямо в физиономию чем попало: сапогами, деревянной сапожной колодкой, а то и шилом.
— Плачет о нас с тобой острог-то, Андрон Евстратыч… Все там
будем, сколько ни прыгаем. Ну, да это наплевать… Ах, Андрон Евстратыч!.. Разве Ястребов вор? Воры-то — ваша балчуговская компания, которая народ сосет, воры — инженеры, канцелярские крысы вроде тебя, а я
хлеб даю народу… Компания-то полуторых рублей не дает за золотник, а я все три целковых.
Разрушавшееся селение сразу ожило: не
было избы, где не держали бы постояльцев, не готовили
хлеба на промысла или какую-нибудь приисковую снасть.
— Ничего, привыкнешь. Ужо погляди, какая гладкая да сытая на господских
хлебах будешь. А главное, мне деляночку… Ведь мы не чужие, слава богу, со Степаном-то Романычем теперь…
Все-таки работать
было можно, и тысячи рабочих находили здесь кусок
хлеба.
Это
была, во всяком случае, оригинальная компания: отставной казенный палач, шваль Мыльников и Окся. Как ухищрялся добывать Мыльников пропитание на всех троих, трудно сказать; но пропитание, хотя и довольно скудное, все-таки добывалось. В котелке Окся варила картошку, а потом являлся ржаной
хлеб. Палач Никитушка, когда
был трезвый, почти не разговаривал ни с кем — уставит свои оловянные глаза и молчит.
Поест, выкурит трубку и опять за работу. Мыльников часто приставал к нему с разными пустыми разговорами.
Сейчас же
было заключено условие, и артель Матюшки переселилась на Сиротку через два дня. К ним присоединились лакей Ганька и бывший доводчик на золотопромывальной фабрике Ераков. Народ так и бежал с компанейских работ: раз — всех тянуло на свой вольный
хлеб, а второе — новый главный управляющий очень уж круто принялся заводить свои новые порядки.
В Глупове, в сию счастливую годину, не токмо хозяин, но и всякий наймит
ел хлеб настоящий, а не в редкость бывали и шти с приварком".
― Нет! ― закричал он своим пискливым голосом, который поднялся теперь еще нотой выше обыкновенного, и, схватив своими большими пальцами ее за руку так сильно, что красные следы остались на ней от браслета, который он прижал, насильно посадил ее на место. ― Подлость? Если вы хотите употребить это слово, то подлость ― это. бросить мужа, сына для любовника и
есть хлеб мужа!
Нехлюдов не ожидал того, что он так голоден, но, начавши
есть хлеб с сыром, не мог остановиться и жадно ел.
Неточные совпадения
Купцы. Да уж куда милость твоя ни запроводит его, все
будет хорошо, лишь бы, то
есть, от нас подальше. Не побрезгай, отец наш,
хлебом и солью: кланяемся тебе сахарцом и кузовком вина.
Заколосится
хлеб, // Подавишься ты колосом — // Не
будешь куковать!
Такая рожь богатая // В тот год у нас родилася, // Мы землю не ленясь // Удобрили, ухолили, — // Трудненько
было пахарю, // Да весело жнее! // Снопами нагружала я // Телегу со стропилами // И
пела, молодцы. // (Телега нагружается // Всегда с веселой песнею, // А сани с горькой думою: // Телега
хлеб домой везет, // А сани — на базар!) // Вдруг стоны я услышала: // Ползком ползет Савелий-дед, // Бледнешенек как смерть: // «Прости, прости, Матренушка! — // И повалился в ноженьки. — // Мой грех — недоглядел!..»
Нет
хлеба — у кого-нибудь // Попросит, а за соль // Дать надо деньги чистые, // А их по всей вахлачине, // Сгоняемой на барщину, // По году гроша не
было!
Цыфиркин. Сам праздно
хлеб ешь и другим ничего делать не даешь; да ты ж еще и рожи не уставишь.