Неточные совпадения
Дорога от Балчуговского завода шла сначала по берегу реки Балчуговки, а затем круто забирала
на лесистый Краюхин увал, с которого открывался великолепный вид
на завод,
на течение Балчуговки и
на окружавшие селение
работы.
На Краюхином увале снежная пелена там и сям была покрыта какими-то подозрительными красновато-бурыми пятнами, точно самая земля здесь вспухла болячками: это были старательские
работы.
Кишкин даже вздохнул, припомнив золотое казенное время, когда вот здесь кипела горячая
работа, а он катался
на собственных лошадях.
Наблюдал за этими
работами Родион Потапыч Зыков, старейший штейгер
на всех Балчуговских золотых промыслах.
Когда я Фотьяновскую россыпь открыл, содержание в песках полтора золотника
на сто пудов, значит, с
работой обошелся он казне много-много шесть гривен, а управитель Фролов по три рубля золотник ставил.
На правом берегу Балчуговки тянулся каменистый увал, известный под именем Ульянова кряжа. Через него змейкой вилась дорога в Балчуговскую дачу. Сейчас за Ульяновым кряжем шли тоже старательские
работы. По этой дороге и ехал верхом объездной с кружкой, в которую ссыпали старательское золото. Зыков расстегнул свой полушубок, чтобы перепоясаться, и Кишкин заметил, что у него за ситцевой рубахой что-то отдувается.
Зимнее время
на промыслах всех подтягивает:
работ нет, а есть нужно, как и летом.
— По рублю шести гривен, Андрон Евстратыч. Обидная наша
работа.
На харчи не заробишь, а что одежи износим, что обуя, это уж свое. Прямо — крохи…
— Да я… как гвоздь в стену заколотил: вот я какой человек. А что касаемо казенных
работ, Андрон Евстратыч, так будь без сумления: хоша к самому министру веди — все как
на ладонке покажем. Уж это верно… У меня двух слов не бывает. И других сговорю. Кажется, глупый народ, всего боится и своей пользы не понимает, а я всех подобью: и Луженого, и Лучка, и Турку. Ах, какое ты слово сказал… Вот наш-то змей Родивон узнает, то-то
на стену полезет.
Они расстались большими друзьями. Петр Васильич выскочил провожать дорогого гостя
на улицу и долго стоял за воротами, — стоял и крестился, охваченный радостным чувством. Что же, в самом-то деле, достаточно всякого горя та же Фотьянка напринималась: пора и отдохнуть. Одна казенная
работа чего стоит, а тут компания насела и всем дух заперла. Подшибся народ вконец…
Название завода сохранилось здесь от стародавних времен, когда в Нагорной стоял казенный винокуренный завод,
на котором все
работы производились каторжными.
Он ночевал
на воскресенье дома, а затем в воскресенье же вечером уходил
на свой пост, потому что утро понедельника для него было самым боевым временем: нужно было все
работы пускать в ход
на целую неделю, а рабочие не все выходили, справляя «узенькое воскресенье», как
на промыслах называли понедельник.
Сам старик жил в передней избе, обставленной с известным комфортом:
на полу домотканые половики из ветоши, стены оклеены дешевенькими обоями, русская печь завешена ситцевой занавеской, у одной стены своей, балчуговской,
работы березовый диван и такие же стулья, а
на стене лубочные картины.
— О казенной
работе, как золото воровали
на промыслах.
— Ничего я не знаю, Степан Романыч… Вот хоша и сейчас взять: я и
на шахтах, я и
на Фотьянке, а конторское дело опричь меня делается.
Работы были такие же и раньше, как сейчас. Все одно… А потом путал еще меня Кишкин вольными
работами в Кедровской даче. Обложат, грит, ваши промысла приисками, будут скупать ваше золото, а запишут в свои книги. Это-то он резонно говорит, Степан Романыч. Греха не оберешься.
А как приехал — все в струнку, не дышат, а Иван Герасимыч орлом
на всех, и пошла
работа.
Самая компания возникла
на развалинах упраздненных казенных
работ, унаследовав от них всю организацию, штат служащих, рабочих и территорию в пятьдесят квадратных верст.
Всякую промысловую
работу Родион Потапыч прошел собственным горбом и «видел
на два аршина в землю», как говорили про него рабочие.
Кроме своего каторжного начальства и солдатского для рекрутов, в распоряжении горных офицеров находилось еще два казачьих батальона со специальной обязанностью производить наказания
на самом месте
работ; это было домашнее дело, а «крестный» Никитушка и «зеленая улица» — парадным наказанием, главным образом
на страх другим.
На промыслах Родион Потапыч прошел всю
работу начиная с простого откатчика, отвозившего
на тачке пустую землю в отвалы.
Сколько теперь этих отвалов кругом Балчуговского завода; страшно подумать о том казенном труде, который был затрачен
на эту египетскую
работу в полном смысле слова.
Казенные
работы, переведенные
на вольнонаемный труд и лишенные военной закваски, сразу захудали, и добытое этим путем золото, несмотря
на готовый инвентарь и всякое промысловое хозяйство, стало обходиться казне в пять раз дороже его биржевой стоимости.
Каждое утро у кабака Ермошки
на лавочке собиралась целая толпа рабочих. Издали эта публика казалась ворохом живых лохмотьев — настоящая приисковая рвань. А солнышко уже светило по-весеннему, и рвань ждала того рокового момента, когда «тронется вешняя вода». Только бы вода взялась, тогда всем будет
работа… Это были именно чающие движения воды.
Положим, что балчуговская
работа пользовалась очень плохой репутацией, но все дело сводилось
на то, чтобы освободиться от приискового шатания и промысловой маеты.
Он все больше и больше наваливал
работы на безответную девку, а когда она не исполняла ее, хлестал ремнем или таскал за волосы. Окся не жаловалась, не плакала, и это окончательно выводило Тараса из себя.
Пока балчуговские мужики проживали полученные задатки,
на компанейские
работы выходила только отчаянная голытьба и приисковая рвань.
— Ничего, пусть поволнуются… — успокаивал Карачунский. — По крайней мере, теперь не будет
на нас жалоб, что мы тесним
работами, мало платим и обижаем. К нам-то придут, поверь…
— Это твоя
работа, анафема!.. — корил Кишкин Мыльникову, которого брали
на разрыв. — Вот сколько народу обоврал!..
— Это твоя
работа… — шутил Кишкин, показывая Мыльникову
на пробитую по берегу Суходойки сакму. — Спасибо тебе скажут.
Центром заявочных
работ служил Миляев мыс,
на котором шла горячая
работа, несмотря
на возникшие недоразумения.
Варнаки с Фотьянки и балчуговцы из Нагорной чувствовали себя настоящими хозяевами приискового дела,
на котором родились и выросли; рядом с ними строгали и швали из Низов являлись жалкими отбросами, потому что лопаты и кайла в руки не умели взять по-настоящему, да и земляная тяжелая
работа была им не под силу.
Компанейские
работы сосредоточивались
на нынешнее лето в двух пунктах: в устьях реки Меледы, где она впадала в Балчуговку, и
на Ульяновом кряже.
Оба месторождения открыты были фотьянскими старателями, и компания поставила свои
работы уже
на готовое.
Верховный надзор за
работами на Дернихе принадлежал Зыкову, но он россыпным делом интересовался мало, потому что увлекся новой шахтой.
— А так… Место не настоящее. Золото гнездовое: одно гнездышко подвернулось, а другое, может,
на двадцати саженях… Это уж не
работа, Степан Романыч. Правильная жила идет ровно… Такая надежнее, а эта игрунья: сегодня позолотит, да год будет душу выматывать. Это уж не модель…
По составленному плану
работы на Рублихе предполагались в больших размерах.
Таким образом зараз решались две задачи: откачивалась вода
на предельном горизонте, а затем
работы можно было вести сразу в двух направлениях — вверх и вниз, по отрезкам жилы.
Эта неожиданная повестка и встревожила и напугала Зыкова, а главное, не вовремя она явилась:
работа горит, а он должен терять дорогое время
на допросах.
Следователь сидел в чистой горнице и пил водку с Ястребовым, который подробно объяснял приисковую терминологию — что такое россыпь, разрез, борта россыпи, ортовые
работы, забои, шурфы и т. д. Следователь был пожилой лысый мужчина с рыжеватой бородкой и темными умными глазами. Он испытующе смотрел
на массивную фигуру Ястребова и в такт его объяснений кивал своей лысой прежде времени головой.
— Вы тогда служили? Да? И при вас этот разрез разрабатывался? Прекрасно… А не запомните вы, как при управителе Фролове
на этом же разрезе поставлены были новые
работы?..
— Ваше высокоблагородие, отпустите душу
на покаяние! — взмолился наконец упрямый старик. —
Работа у меня горит, а я здесь попусту болтаюсь.
В сущности, бабы были правы, потому что у Прокопия с Яшей действительно велись любовные тайные переговоры о вольном золоте. У безответного зыковского зятя все сильнее въедалась в голову мысль о том, как бы уйти с фабрики
на вольную
работу. Он вынашивал свою мечту с упорством всех мягких натур и затаился даже от жены. Вся сцена закончилась тем, что мужики бежали с поля битвы самым постыдным образом и как-то сами собой очутились в кабаке Ермошки.
Миляев мыс так и остался спорным, а
работа шла
на отводах вверх по реке Мутяшке.
По-настоящему
работы на Сиротке нужно было начать с генеральной разведки всей площади прииска, то есть пробить несколько шурфов в шахматном порядке, чтобы проследить простирание золотоносного пласта, его мощность и все условия залегания.
Еще больше стоила бы «вскрышка россыпи», то есть снятие верхнего пласта пустой породы, что делается
на больших хозяйских
работах.
С других приисков народ заходил, и вся Мутяшка была
на вестях: у кого какое золото идет, где новые
работы ставят и т. д.
Известие о бегстве Фени от баушки Лукерьи застало Родиона Потапыча в самый критический момент, именно когда Рублиха выходила
на роковую двадцатую сажень, где должна была произойти «пересечка». Старик был так увлечен своей
работой, что почти не обратил внимания
на это новое горшее несчастье или только сделал такой вид, что окончательно махнул рукой
на когда-то самую любимую дочь. Укрепился старик и не выдал своего горя
на посмеянье чужим людям.
Рабочих
на Рублихе всего больше интересовало то, как теперь Карачунский встретится с Родионом Потапычем, а встретиться они были должны неизбежно, потому что Карачунский тоже начинал увлекаться новой шахтой и следил за
работой с напряженным вниманием. Эта встреча произошла
на дне Рублихи, куда спустился Карачунский по стремянке.
Когда старик пришел
на место, там уже кипела горячая
работа.
Это была, во всяком случае, оригинальная компания: отставной казенный палач, шваль Мыльников и Окся. Как ухищрялся добывать Мыльников пропитание
на всех троих, трудно сказать; но пропитание, хотя и довольно скудное, все-таки добывалось. В котелке Окся варила картошку, а потом являлся ржаной хлеб. Палач Никитушка, когда был трезвый, почти не разговаривал ни с кем — уставит свои оловянные глаза и молчит. Поест, выкурит трубку и опять за
работу. Мыльников часто приставал к нему с разными пустыми разговорами.