Сумасшедший резчик был на вид угрюм и
скуп на слова; по ночам пел песню «о прекрасной Венере» и к каждому проезжему подходил с просьбой позволить ему жениться на какой-то девке Маланье, давно уже умершей.
Прежде Гоголь в беседе с близкими знакомыми выражал много добродушия и охотно вдавался во все капризы своего юмора и воображения; теперь он был очень
скуп на слова, и все, что ни говорил, говорил, как человек, у которого неотступно пребывала в голове мысль, что «с словом надобно обращаться честно», или который исполнен сам к себе глубокого почтения.
Его боятся даже классные официанты, да и смиренный,
скупой на слова буфетчик, похожий на судака, тоже, видимо, боится Смурого.
Неточные совпадения
— Святая истина! — вскричал Безбедов, подняв руки
на уровень лица, точно защищаясь, готовясь оттолкнуть от себя что-то. — Я — человек без средств, бедный человек, ничем не могу помочь, никому и ничему! — Эти
слова он прокричал, явно балаганя, клоунски сделав жалкую гримасу
скупого торгаша.
Сверх того, Захар и сплетник. В кухне, в лавочке,
на сходках у ворот он каждый день жалуется, что житья нет, что этакого дурного барина еще и не слыхано: и капризен-то он, и
скуп, и сердит, и что не угодишь ему ни в чем, что,
словом, лучше умереть, чем жить у него.
До песен я не больно падок, девкам // Забава та мила, а Бобылю // Ведерный жбан сладимой ячной браги // Поставь
на стол, так будешь друг. Коль хочешь, // Играй и пой Снегурочке; но даром // Кудрявых
слов не трать, —
скупа на ласку. // У ней любовь и ласка для богатых, // А пастуху: «спасибо да прощай!»
Подруга ее, небольшого роста, смуглая брюнетка, крепкая здоровьем, с большими черными глазами и с самобытным видом, была коренастая, народная красота; в ее движениях и
словах видна была большая энергия, и когда, бывало, аптекарь, существо скучное и
скупое, делал не очень вежливые замечания своей жене и та их слушала с улыбкой
на губах и слезой
на реснице, Паулина краснела в лице и так взглядывала
на расходившегося фармацевта, что тот мгновенно усмирялся, делал вид, что очень занят, и уходил в лабораторию мешать и толочь всякую дрянь для восстановления здоровья вятских чиновников.
Откуп тоже не ушел. Не стесняясь личным знакомством и некоторым родством с толстым Четвериковым, Калинович пригласил его к себе и объяснил, что, так как дела его в очень хорошем положении, то не угодно ли будет ему хоть несколько расплатиться с обществом, от которого он миллионы наживает, и пожертвовать тысяч десять серебром
на украшение города. Можно себе представить, что почувствовал при этих
словах скупой и жадный Четвериков!