—
А то как же… Все это проклятое золото мутит всех. Ей-богу!.. Даже в другой раз ничего не разберешь. Недалеко взять: золотники… Видели? Эх, слабое время пошло. Поймают в золоте, поваландался в суде, а потом на высидку. Да разе мужика, сударь, проймешь этим? Вот бы Аркадий Павлыча послать на нонешние промысла, так мы подтянули бы всех этих варнаков… Да-с.
Неточные совпадения
—
А для чего мне здоровье? Ну, скажите, для чего? На моем месте другой тысячу раз умер бы… ей-богу! Посмотрите, что за народ кругом? Настоящая каторга,
а мне не разорваться
же… Слышали! Едет к нам ревизор, чтобы ему семь раз пусто было! Ей-богу!
А между
тем,
как приехал, и книги ему подай, и прииск покажи! Что
же, прикажете мне разорваться?! — с азартом кричал Бучинский, размахивая чубуком.
—
Как что? Хорошая слава лежит,
а худая по дорожке бежит. Видел Митревну-то? Вот она у меня хлеба приходила занять, да она
же первая по всему свету и разнесет про Параху-то… Тут, чтобы по этакой славе, девке замуж выйти — ни в жисть! Всякий выбирает товар без изъяну…
То же вот и Наська… Уж, кажется, всем взяла девка,
а тоже добрых-то людей не скоро проведешь!..
Этот устав является не переходной ступенью,
как это иногда неизбежно при осуществлении финансовых реформ, даже не финансовым компромиссом,
а плодом
той департаментской мудрости, которая из своего прекрасного далека продолжает тянуть вечно одну и
ту же сказку о белом бычке, т. е. о покровительстве крупной российской промышленности.
— Аксинью-то знаете? Она будто в куфарках у Бучинского,
а на сам-то деле метрессой…
Как же! Ну-с, так золото-то через нее и прудят на Майну,
то есть не сама она таскает его туда,
а есть у ней какой-то брат, страшенный разбойник… Так вот он и есть коновод всему делу! Имя-то у него…
Все это прекрасно! — продолжала бабушка таким тоном, который ясно доказывал, что она вовсе не находила, чтобы это было прекрасно, — мальчиков давно пора было прислать сюда, чтобы они могли чему-нибудь учиться и привыкать к свету;
а то какое же им могли дать воспитание в деревне?..
— Помилуйте, батюшка, как можно! — залепетал Тимофеич (он вспомнил строгий наказ, полученный от барина при отъезде). — В город по господским делам ехали да про вашу милость услыхали, так вот и завернули по пути, то есть — посмотреть на вашу милость…
а то как же можно беспокоить!
Чебаков. Так вот что, Бальзаминов: нельзя иначе, надо непременно башмачником.
А то как же вы к ним в дом войдете? А вы наденьте сертук похуже, да фуражку, вот хоть эту, которая у вас в руках, волосы растреплите, запачкайте лицо чем-нибудь и ступайте. Позвоните у ворот, вам отопрут, вы и скажите, что, мол, башмачник, барышням мерку снимать. Там уж знают, вас сейчас и проведут к барышням.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в
то же время говорит про себя.)
А вот посмотрим,
как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид,
а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в
какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Мишка. Да для вас, дядюшка, еще ничего не готово. Простова блюда вы не будете кушать,
а вот
как барин ваш сядет за стол, так и вам
того же кушанья отпустят.
А Петр-то Иванович уж мигнул пальцем и подозвал трактирщика-с, трактирщика Власа: у него жена три недели назад
тому родила, и такой пребойкий мальчик, будет так
же,
как и отец, содержать трактир.
— И так это меня обидело, — продолжала она, всхлипывая, — уж и не знаю
как!"За что
же, мол, ты бога-то обидел?" — говорю я ему.
А он не
то чтобы что, плюнул мне прямо в глаза:"Утрись, говорит, может, будешь видеть", — и был таков.
Ибо желать следует только
того, что к достижению возможно; ежели
же будешь желать недостижимого,
как, например, укрощения стихий, прекращения течения времени и подобного,
то сим градоначальническую власть не токмо не возвысишь,
а наипаче сконфузишь.