Неточные совпадения
Приземистый, курносый, рябой и плешивый черный поп Пафнутий был общим любимцем и
в монастыре, и
в обители, и
в Служней слободе, потому что имел веселый нрав и с каждым умел обойтись. Попу Мирону он приходился сродни, и они часто вместе «угобжались от вина и елея». Угнетенные игуменом
шли за утешением к черному попу Пафнутию, у которого для каждого находилось ласковое словечко.
Пока благоуветливые иноки судили да рядили,
в Дивьей
обители шла жестокая переборка. Этакого сраму не видно было, как поставлены обительские стены… Особенно растужилась игуменья Досифея и даже прослезилась: живьем теперь съест Дивью
обитель игумен Моисей.
А слепец Брехун ходил со своим «глазом» по Служней слободе как ни
в чем не бывало. Утром он сидел у монастыря и пел Лазаря, а вечером переходил к
обители, куда благочестивые люди
шли к вечерне. Дня через три после бегства воеводы, ночью, Брехун имел тайное свидание на старой монастырской мельнице с беломестным казаком Белоусом, который вызвал его туда через одного нищего.
Больным местом готовившейся осады была Дивья
обитель, вернее сказать — сидевшая
в затворе княжиха,
в иночестве Фоина. Сам игумен Моисей не посмел ее тронуть, а без нее и сестры не
пойдут. Мать Досифея наотрез отказалась: от своей смерти, слышь, никуда не уйдешь, а господь и не это терпел от разбойников. О томившейся
в затворе Охоне знал один черный поп Пафнутий, а сестры не знали, потому что привезена она была тайно и сдана на поруки самой Досифее. Инок Гермоген тоже ничего не подозревал.
Это было началом, а потом
пошла стрельба на целый день. Ввиду энергичной обороны, скопище мятежников не смело подступать к монастырским стенам совсем близко, а пускали стрелы из-за построек Служней слободы и отсюда же палили из ружей. При каждом пушечном выстреле дьячок Арефа закрывал глаза и крестился. Когда он пришел
в Дивью
обитель, Брехун его прогнал.
Рейтары были уже совсем близко, у Калмыцкого брода через Яровую, когда Белоус, наконец, поднялся. Он сам отправился
в затвор и вывел оттуда Охоню. Она покорно
шла за ним. Терешка и Брехун долго смотрели, как атаман
шел с Охоней на гору, которая поднималась сейчас за
обителью и вся поросла густым бором. Через час атаман вернулся, сел на коня и уехал
в тот момент, когда Служнюю слободу с другого конца занимали рейтары [Рейтары — солдаты-кавалеристы.]. Дивья
обитель была подожжена.
Когда прощались мы в последний раз, // В ту ночь — он мне сказал: «Иди // Скорее в монастырь,
иди в обитель, // Сокрой от света добродетель сердца». // Молю тебя, молю тебя, как нищий, — // Не помешай уйти мне в монастырь // Сегодня… помоги мне — заклинаю — // Тебе заплотит тот, кто всем заплотит.
У нас в скиту так полагали, да и сама матушка Манефа так думала, что, когда скончалась бы Марья Гавриловна, все бы, что после нее ни осталось —
пошло в обитель.
Неточные совпадения
— Чудо, мать моя, — говорит Елена Лукьяновна: —
в Казанской губернии разбойник объявился. Объявился и стал он народ смущать. «
Идите, говорит, я поведу
в златые
обители». Стали его расстригивать, а он под землю. Как только офицер по-своему скомандовал, а он под землю.
И видит Пахомовна: перед нею святая
обитель стоит,
обитель стоит тихая, мужьми праведными возвеличенная, посреде ее златые главы на храмах светятся, и
в тех храмах
идет служба вечная, неустанная. Поют тамо гласами архангельскиими песни херувимские, честное и великолепное имя Христово прославляючи со отцем и святым духом и ныне и присно и во веки веков. Аминь.
— И быть бы мне монахом, черной божьей звездой, — скороговоркой балагурил он, — только пришла к нам
в обитель богомолочка из Пензы — забавная такая, да и сомутила меня: экой ты ладной, экой крепкой, а я, бает, честная вдова, одинокая, и
шел бы ты ко мне
в дворники, у меня, бает, домик свой, а торгую я птичьим пухом и пером…
Простояв более шестнадцати месяцев под стенами лавры, воеводы польские, покрытые стыдом, бежали от монастыря, который недаром называли
в речах своих каменным гробом, ибо
обитель святого Сергия была действительно обширным гробом для большей части войска и могилою их собственной воинской
славы.
Правда, что Петр Иванович Дракин добился своего, но для чего добился он и сам этого объяснить не может. Единственный ясный результат его скитаний по преисподним и райским
обителям заключается
в том, что он поставил на своем и доказал"молодым людям"(увы! как обрюзгли и постарели с тех пор эти"молодые люди"!), что выражение"бог подаст!"
в применении к нему, по малой мере, опрометчиво. Что он пристроится, ежели на то
пошло, пристроится сам своими средствами, и у них,"молодых людей", не попросит помощи…