Неточные совпадения
Так целый день и просидел Арефа в своей избушке, поглядывая на улицу из-за косяка. Очень уж тошно
было, что не мог он сходить в монастырь помолиться. Как раз на игумена наткнешься, так опять сцапает и своим судом рассудит. К вечеру Арефа собрался в путь. Дьячиха приготовила ему котомку, сел он на собственную чалую
кобылу и, когда стемнело, выехал огородами на заводскую дорогу. До Баламутских заводов считали полтораста верст, и все время надо
было ехать берегом Яровой.
Но он сначала прошел в господскую конюшню и разыскал свою
кобылу: это
было единственное родное живое существо, которое напоминало ему и Служнюю слободу, и свой домишко, и всю дьячковскую худобу.
Темною ночью пробрался он в Баламутский завод, а там стоит дым коромыслом. Все на ногах, все бегают, а сам Гарусов скрылся неизвестно куда. Сначала Арефа перепугался, а потом сообразил, что ему под шумок всего лучше выкрасть свою
кобылу. На него никто не обращал внимания: всякому
было до себя.
— Нет, Гарусом-то какого стрекача задал! — говорил Арефа своей
кобыле. — Жив смерти, видно, боится… Это его преподобный Прокопий устигнул: не лютуй, не
пей чужую кровь, не озорничай. Нет, брат, мирская-то слеза велика…
Арефу забавляло, что Гарусов прикинулся бродягой и думал, что его не признают: от прежнего зверя один хвост остался. Гарусов в свою очередь тоже признал дьячка и решил про себя, что доедет на его
кобыле до монастыря, а потом в благодарность и выдаст дьячка игумену Моисею. У всякого
был свой расчет.
— Одно неладно, владыка: лошадь-то я опознал у него. Дьячок тут в Служней слободе
был, так его, значит,
кобыла…
Три дня
ели кобылу, бузу пили, покойника поминали. Все татары дома были. На четвертый день, видит Жилин, в обед куда-то собираются. Привели лошадей, убрались и поехали человек 10, и красный поехал: только Абдул дома остался. Месяц только народился, ночи еще темные были.
Неточные совпадения
В нынешнем же году назначены
были офицерские скачки с препятствиями. Вронский записался на скачки, купил английскую кровную
кобылу и, несмотря на свою любовь,
был страстно хотя и сдержанно, увлечен предстоящими скачками…
— Славная у тебя лошадь! — говорил Азамат. — Если бы я
был хозяин в доме и имел табун в триста
кобыл, то отдал бы половину за твоего скакуна, Казбич!
— Если б у меня
был табун в тысячу
кобыл, — сказал Азамат, — то отдал бы тебе его весь за твоего Карагёза.
— А пан думает, что так прямо взял
кобылу, запряг, да и «эй, ну пошел, сивка!». Думает пан, что можно так, как
есть, не спрятавши, везти пана?
— Как он смеет так говорить про моего барина? — возразил горячо Захар, указывая на кучера. — Да знает ли он, кто мой барин-то? — с благоговением спросил он. — Да тебе, — говорил он, обращаясь к кучеру, — и во сне не увидать такого барина: добрый, умница, красавец! А твой-то точно некормленая кляча! Срам посмотреть, как выезжаете со двора на бурой
кобыле: точно нищие! Едите-то редьку с квасом. Вон на тебе армячишка, дыр-то не сосчитаешь!..