Старик поднялся со своего кресла, на цыпочках подбежал притворить
двери кабинета, еще раз огляделся кругом и, наклонившись к самому уху Привалова, шепотом говорил...
Неточные совпадения
Привалов шел за Василием Назарычем через целый ряд небольших комнат, убранных согласно указаниям моды последних дней. Дорогая мягкая мебель, ковры, бронза, шелковые драпировки на окнах и
дверях — все дышало роскошью, которая невольно бросалась в глаза после скромной обстановки
кабинета. В небольшой голубой гостиной стояла новенькая рояль Беккера; это было новинкой для Привалова, и он с любопытством взглянул на кучку нот, лежавших на пюпитре.
В это время
дверь в
кабинет осторожно отворилась, и на пороге показался высокий худой старик лет под пятьдесят; заметив Привалова, старик хотел скрыться, но его остановил голос Веревкина...
Половодов затворил
дверь в
кабинет, раскурил сигару и приготовился слушать дядюшку, которому в глубине души он все-таки не доверял.
Когда они поднялись на вторую площадку лестницы, Половодов повернул к
двери, которая вела в
кабинет хозяина. Из-за этой
двери и неслись крики, как теперь явственно слышал Привалов.
— Пожалуйте, Сергей Александрыч, — проговорил Половодов, распахнув
дверь в
кабинет.
Ляховский сидел в старом кожаном кресле, спиной к
дверям, но это не мешало ему видеть всякого входившего в
кабинет — стоило поднять глаза к зеркалу, которое висело против него на стене.
— Извините, я оставлю вас на одну минуту, — проговорил он и сейчас же исчез из
кабинета; в полуотворенную
дверь донеслось только, как он быстро скатился вниз по лестнице и обругал по дороге дремавшего Пальку.
Надежда Васильевна показала глазами Даниле Семенычу на
дверь, и тот выполз из
кабинета.
Девушка села на диван и ждала, пока отец, бегая по
кабинету, продолжал неистовствовать, порываясь к
двери, точно он хотел догнать Данилу Семеныча.
Через длинную гостиную с низким потолком и узкими окнами они прошли в
кабинет Бахарева, квадратную угловую комнату, выходившую стеклянной
дверью в столовую, где теперь мелькал белый передник горничной.
Наконец девушка решилась объясниться с отцом. Она надела простенькое коричневое платье и пошла в
кабинет к отцу. По дороге ее встретила Верочка. Надежда Васильевна молча поцеловала сестру и прошла на половину отца; у нее захватило дыхание, когда она взялась за ручку
двери.
— Ну, и Бог с тобой, — сказала она у
двери кабинета, где уже были приготовлены ему абажур на свече и графин воды у кресла. — А я напишу в Москву.
Мне казалось, что важнее тех дел, которые делались в кабинете, ничего в мире быть не могло; в этой мысли подтверждало меня еще то, что к
дверям кабинета все подходили обыкновенно перешептываясь и на цыпочках; оттуда же был слышен громкий голос папа и запах сигары, который всегда, не знаю почему, меня очень привлекал.
Арина Власьевна тоже не ложилась и, чуть отворив
дверь кабинета, то и дело подходила послушать, «как дышит Енюша», и посмотреть на Василия Ивановича.
«Взвешивает, каким товаром выгоднее торговать», — сообразил Самгин, встал и шумно притворил
дверь кабинета, чтоб не слышать раздражающий голос письмоводителя и деловитые вопросы жены.
— Чего вам? — сказал он, придерживаясь одной рукой за
дверь кабинета и глядя на Обломова, в знак неблаговоления, до того стороной, что ему приходилось видеть барина вполглаза, а барину видна была только одна необъятная бакенбарда, из которой так и ждешь, что вылетят две-три птицы.
Неточные совпадения
И, вспомнив о том, что он забыл поклониться товарищам Облонского, только когда он был уже в
дверях, Левин вышел из
кабинета.
Он не раздеваясь ходил своим ровным шагом взад и вперед по звучному паркету освещенной одною лампой столовой, по ковру темной гостиной, в которой свет отражался только на большом, недавно сделанном портрете его, висевшем над диваном, и чрез ее
кабинет, где горели две свечи, освещая портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного стола. Чрез ее комнату он доходил до
двери спальни и опять поворачивался.
К утру опять началось волнение, живость, быстрота мысли и речи, и опять кончилось беспамятством. На третий день было то же, и доктора сказали, что есть надежда. В этот день Алексей Александрович вышел в
кабинет, где сидел Вронский, и, заперев
дверь, сел против него.
В передней не дали даже и опомниться ему. «Ступайте! вас князь уже ждет», — сказал дежурный чиновник. Перед ним, как в тумане, мелькнула передняя с курьерами, принимавшими пакеты, потом зала, через которую он прошел, думая только: «Вот как схватит, да без суда, без всего, прямо в Сибирь!» Сердце его забилось с такой силою, с какой не бьется даже у наиревнивейшего любовника. Наконец растворилась пред ним
дверь: предстал
кабинет, с портфелями, шкафами и книгами, и князь гневный, как сам гнев.
Из гостиной отворена <была
дверь в
кабинет хозяина>;