Мимоходом Марья Степановна успела пожаловаться на Василия Назарыча, который заводит новшества: старшую дочь выдумал учить,
новую мебель у себя поставил, знается с бритоусами и табашниками.
Зося сделалась необыкновенно внимательна в последнее время к Надежде Васильевне и часто заезжала навестить ее, поболтать или увезти вместе с собой кататься. Такое внимание к подруге было тоже новостью, и доктор не мог не заметить, что во многом Зося старается копировать Надежду Васильевну, особенно в обстановке своей комнаты, которую теперь загромоздила книгами, гравюрами серьезного содержания и совершенно
новой мебелью, очень скромной и тоже «серьезной».
Варвара не очень крикливо обставила ее
новой мебелью, Клим взял себе все старое, накопленное дядей Хрисанфом, и устроил солидный кабинет.
Появились
новые мебели из Москвы; завелись плевательницы, колокольчики, умывальные столики; завтрак стал иначе подаваться; иностранные вина изгнали водки и наливки; людям пошили новые ливреи; к фамильному гербу прибавилась подпись: «in recto virtus…» [В законности — добродетель (лат.).]
Лидия. Что делать? Не терять своего достоинства. Отделывайте заново квартиру, покупайте новую карету, закажите новые ливреи людям, берите
новую мебель, и чем дороже, тем лучше.
Неточные совпадения
Он посмеивался над тем, как она расставляла
мебель, привезенную из Москвы, как убирала по-новому свою и его комнату, как вешала гардины, как распределяла будущее помещение для гостей, для Долли, как устраивала помещение своей
новой девушке, как заказывала обед старику повару, как входила в препиранья с Агафьей Михайловной, отстраняя ее от провизии.
Она стала думать о том, как в Москве надо на нынешнюю зиму взять
новую квартиру, переменить
мебель в гостиной и сделать шубку старшей дочери.
Стала все прибирать в квартире и готовиться к встрече, стала отделывать назначавшуюся ему комнату (свою собственную), отчищать
мебель, мыть и надевать
новые занавески и прочее.
Недавно заведенное на
новый лад хозяйство скрипело, как немазаное колесо, трещало, как домоделанная
мебель из сырого дерева.
Он понимал, что обыск не касается его, чувствовал себя спокойно, полусонно. У двери в прихожую сидел полицейский чиновник, поставив шашку между ног и сложив на эфесе очень красные кисти рук, дверь закупоривали двое неподвижных понятых. В комнатах, позванивая шпорами, рылись жандармы, передвигая
мебель, снимая рамки со стен; во всем этом для Самгина не было ничего
нового.