Серафима Григорьевна опять
повернулась на кресле и, глядя в растворенное окно, нервно обрывала на колене зелено-серый, бархатный листочек «Люби-да-помни».
— Может быть, я ошибаюсь в названии: ничтожный, это неприлично сказано об изменнике, переметчике, бунтовщике. (При этих словах Красный нос сильно
повернулся на креслах.) Кажется, теперь настоящее имя ему приискано.
Неточные совпадения
После нескольких минут он опять, влекомый тою же непреодолимою силой,
повернулся посмотреть, глядят ли
на него или нет, и увидел, что Lise, совсем почти свесившись из
кресел, выглядывала
на него сбоку и ждала изо всех сил, когда он поглядит; поймав же его взгляд, расхохоталась так, что даже и старец не выдержал:
— Господа, — начал он громко, почти крича, но заикаясь
на каждом слове, — я… я ничего! Не бойтесь, — воскликнул он, — я ведь ничего, ничего, —
повернулся он вдруг к Грушеньке, которая отклонилась
на кресле в сторону Калганова и крепко уцепилась за его руку. — Я… Я тоже еду. Я до утра. Господа, проезжему путешественнику… можно с вами до утра? Только до утра, в последний раз, в этой самой комнате?
Он тотчас же и прежде всего обратился к сидевшей в своем
кресле супруге штабс-капитана (которая как раз в ту минуту была ужасно как недовольна и брюзжала
на то, что мальчики заслонили собою постельку Илюши и не дают ей поглядеть
на новую собачку) и чрезвычайно вежливо шаркнул пред нею ножкой, а затем,
повернувшись к Ниночке, отдал и ей, как даме, такой же поклон.
— Не беспокойтесь, прошу вас, — привстал вдруг с своего места
на свои хилые ноги старец и, взяв за обе руки Петра Александровича, усадил его опять в
кресла. — Будьте спокойны, прошу вас. Я особенно прошу вас быть моим гостем, — и с поклоном,
повернувшись, сел опять
на свой диванчик.
Он остановился, как будто злоба мешала ему говорить. В комнате стало жутко и тихо. Потом он
повернулся к дверям, но в это время от
кресла отца раздался сухой стук палки о крашеный пол. Дешерт оглянулся; я тоже невольно посмотрел
на отца. Лицо его было как будто спокойно, но я знал этот блеск его больших выразительных глаз. Он сделал было усилие, чтобы подняться, потом опустился в
кресло и, глядя прямо в лицо Дешерту, сказал по — польски, видимо сдерживая порыв вспыльчивости: