— Ладно, хорошо, — с горячим
поцелуем ответила Аграфена Петровна. — А вот что, Дунюшка, как до свадьбы-то нас с тобой до костей перемочит?.. А?.. — сказала она, взглянув на небо. — За разговорами нам не в примету, что тучка набежала… Чу, гремит!.. Побежим-ка скорей, чтоб гроза не застала…
— Не говори о последнем часе теперь, когда мы с тобой так счастливы, не гневи Бога, — произнесла Лиза, обвив крепко его шею своими белоснежными руками и на пламенные его
поцелуи отвечая ему без счету такими же.
Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом, и что он теперь изложил его не столько с
целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его.
Неточные совпадения
Влас
отвечал задумчиво: // — Бахвалься! А давно ли мы, // Не мы одни — вся вотчина… // (Да… все крестьянство русское!) // Не в шутку, не за денежки, // Не три-четыре месяца, // А
целый век… да что уж тут! // Куда уж нам бахвалиться, // Недаром Вахлаки!
На это
отвечу:
цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие — для того, чтобы законодатели не коснели в праздности…"
Как и всякое выражение истинно плодотворной деятельности, управление его не было ни громко, ни блестяще, не отличалось ни внешними завоеваниями, ни внутренними потрясениями, но оно
отвечало потребности минуты и вполне достигало тех скромных
целей, которые предположило себе.
Он взглянул на небо, надеясь найти там ту раковину, которою он любовался и которая олицетворяла для него весь ход мыслей и чувств нынешней ночи. На небе не было более ничего похожего на раковину. Там, в недосягаемой вышине, совершилась уже таинственная перемена. Не было и следа раковины, и был ровный, расстилавшийся по
целой половине неба ковер всё умельчающихся и умельчающихся барашков. Небо поголубело и просияло и с тою же нежностью, но и с тою же недосягаемостью
отвечало на его вопрошающий взгляд.
— Ну, будет, будет! И тебе тяжело, я знаю. Что делать? Беды большой нет. Бог милостив… благодарствуй… — говорил он, уже сам не зная, что говорит, и
отвечая на мокрый
поцелуй княгини, который он почувствовал на своей руке, и вышел из комнаты.