— Нет… нет его больше… — шептала она, ломая руки. — А как он любил всех!.. Сколько добра желал всем… а они убили его… как
дикого зверя убили!.. Зачем не убили меня вместе с ним?!. Нет больше моего счастья… Мы вчера еще говорили о вас… он писал вам вечером это письмо… Убили, убили!..
Эта власть замкнутостью и полнотой равнялась власти Орфея [Орфей — в древнегреческой мифологии — певец, пение которого очаровывало не только людей, но и
диких зверей, деревья, скалы, реки.].
Тогда несколько десятков решительных людей, мужчин и женщин, вступили в единоборство с самодержавцем, два года охотились за ним, как за
диким зверем, наконец убили его и тотчас же были преданы одним из своих товарищей; он сам пробовал убить Александра Второго, но кажется, сам же и порвал провода мины, назначенной взорвать поезд царя. Сын убитого, Александр Третий, наградил покушавшегося на жизнь его отца званием почетного гражданина.
Горы и пропасти созданы тоже не для увеселения человека. Они грозны, страшны, как выпущенные и устремленные на него когти и зубы
дикого зверя; они слишком живо напоминают нам бренный состав наш и держат в страхе и тоске за жизнь. И небо там, над скалами и пропастями, кажется таким далеким и недосягаемым, как будто оно отступилось от людей.
Опять я поверил тут свое прежнее сравнение и нашел его верным: да, это толпа
диких зверей, терзающих, в ярости, друг друга.
Неточные совпадения
Вдруг… слабый крик… невнятный стон // Как бы из замка слышит он. // То был ли сон воображенья, // Иль плач совы, иль
зверя вой, // Иль пытки стон, иль звук иной — // Но только своего волненья // Преодолеть не мог старик // И на протяжный слабый крик // Другим ответствовал — тем криком, // Которым он в веселье
диком // Поля сраженья оглашал, // Когда с Забелой, с Гамалеем, // И — с ним… и с этим Кочубеем // Он в бранном пламени скакал.
Шум все ближе, ближе, наконец из кустов выскочил на площадку перед обрывом Райский, но более исступленный и
дикий, чем раненый
зверь. Он бросился на скамью, выпрямился и сидел минуты две неподвижно, потом всплеснул руками и закрыл ими глаза.
Директор подслушал однажды, когда он рассказывал, как
дикие ловят и едят людей, какие у них леса, жилища, какое оружие, как они сидят на деревьях, охотятся за
зверями, даже начал представлять, как они говорят горлом.
Завтрак состоял из яичницы, холодной и жесткой солонины, из горячей и жесткой ветчины. Яичница, ветчина и картинки в деревянных рамах опять напомнили мне наше станции. Тут, впрочем, было богатое собрание птиц, чучелы
зверей; особенно мила головка маленького оленя, с козленка величиной; я залюбовался на нее, как на женскую (благодарите, mesdames), да по углам красовались еще рога
диких буйволов, огромные, раскидистые, ярко выполированные, напоминавшие тоже головы, конечно не женские…
Сколько описаний читал я о фермерах, о их житье-бытье; как жадно следил за приключениями, за битвами их с
дикими, со
зверями, не думая, что когда-нибудь…