Неточные совпадения
Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] ворочает!» Она вспомнила, что сегодня среда — постный день, а Егор — кержак [Кержаками на Урале, в заводах, называют старообрядцев, потому что большинство из них выходцы с р. Керженца.
Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] на одну стать.
Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] в гору по стремянке лазил, даром что в Париже выучился.
— Смотри, чтобы козла [«Посадить козла» на заводском жаргоне значит остудить доменную печь, когда в ней образуется застывшая масса из чугуна, шлаков и угля. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] в домну для праздника не посадить.
Убежит Никитич под домну, посмотрит «в глаз», [Глазом у доменной печи называют отверстие для выпуска шлаков и чугуна. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] откуда сочился расплавленный шлак, и опять к лестнице. Слепень бормотал ему сверху, как осенний глухарь с листвени.
— Было дело… Ушел Окулко-то, а казаки впотьмах связали Морока, Терешку Ковальчука, да Марзака, да еще дурачка Терешку. Чистая галуха! [На фабричном жаргоне «галуха» — умора. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)]
— Наверху, видно, празднуют… — глубокомысленно заметил Самоварник, поднимая голову кверху. — Засыпки и подсыпки [Засыпки и подсыпки — рабочие, которые засыпают в печь уголь, руду и флюсы. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] плохо робят. Да и то сказать, родимый мой, суди на волка, суди и по волку: все загуляли.
Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] раскинуто было на этом круглом мысу, где домишки высыпали, точно стадо овец.
Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] огороженные легкими пряслами.
— Так вот што, бабоньки, — спохватилась Таисья, — есть горячая-то вода? Берите-ка вехти [Вехоть — мочалка. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] да песку, да в потемках-то и смоем деготь с ворот.
— Тьфу! — отплюнулась Таисья, бросая работу. — Вот што, бабоньки, вы покудова орудуйте тут, а я побегу к Пимке… Живою рукой обернусь. Да вот што: косарем [Косарь — большой тупой нож, которым колют лучину. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] скоблите, где дерево-то засмолело.
— О чем говорить-то, мамынька? — сердито отвечала Наташка. — Замаялась я, вот што… Поясницу ломит. Вон ступни [Ступни — башмаки. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] новые надо покупать, варежки износились.
— Ото цокотуха! — удивлялась Ганна. — Видкиль ущемилась наша баба!.. Зовсим сказылась! [Сказыться — сойти с ума. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)]
Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] из которой дым так и валил.
— Все это он мутит, льстец всескверный… [Льстец — антихрист. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] — повторяла мать Пульхерия, содрогаясь от ужаса. — От него пагуба идет…
Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] гнезд больше десяти.
Авгарь, побелевшая от ужаса, делала знаки, чтобы Конон не отворял двери, но он только махнул на нее рукой. Дверь была без крючка и распахнулась сама, впустив большого мужика в собачьей яге. [Яга — шуба вверх мехом. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)] За ним вошел другой, поменьше, и заметно старался спрятаться за первым.