Неточные совпадения
Прежде всего наложила на нее Енафа сорокадневный «
канун»: однажды
в день есть один ржаной хлеб, однажды пить воду, откладывать ежедневно по триста поклонов с исусовой молитвой да четвертую сотню похвале-богородице.
Аграфена приехала
в скиты осенью по первопутку, и
в течение двух лет мать Енафа никуда не позволяла ей носу показать. Этот искус продолжался вплоть до поездки
в Самосадку на похороны Василисы Корниловны. Вернувшись оттуда, мать Енафа особенно приналегла на свою черноризицу: она подготовляла ее к Петрову дню, чтобы показать своим беспоповцам на могилке о. Спиридония. Аглаида выучила наизусть «
канун по единоумершем», со всеми поклонами и церемониями древлего благочестия.
— Мы им покажем, как говорят
кануны, — грозилась мать Енафа
в воздушное пространство и даже сжимала кулаки. — Нонче и на могилках-то наши же беспоповцы болтают кое-как, точно омморошные. Настоящие-то старики повымерли, а теперешние наставники сами лба перекрестить по-истовому не умеют. Персты растопыривают и щелчком молятся… Поучись у нашей Пульхерии, Аглаидушка: она старину блюдет неукоснительно.
Молились всю ночь напролет. Не успевала кончить у могилок свой
канун одна партия, как ее сейчас же сменяла другая. Подождав, когда Нюрочка заснула, Таисья потихоньку вышла из балагана и отправилась
в сопровождении Основы к дальнему концу горевшей линии огоньков.
— Прости ты ее, матушка, — молила Таисья, кланяясь Енафе
в пояс. — Не от ума вышло это самое дело… Да и
канун надо начинать, а то анбашские, гляди, кончат.
Неточные совпадения
Со стороны этот люд мог показаться тем сбродом, какой питается от крох, падающих со стола господ, но староверческие предания придавали этим людям совсем особенный тон: они являлись чем-то вроде хозяев
в бахаревском доме, и сама Марья Степановна перед каждым
кануном отвешивала им земной поклон и покорным тоном говорила: «Отцы и братия, простите меня, многогрешную!» Надежде Васильевне не нравилось это заказное смирение, которым прикрывались те же недостатки и пороки, как и у никониан, хотя по наружному виду от этих выдохшихся обрядов веяло патриархальной простотой нравов.
Шумнее и шумнее раздавались по улицам песни и крики. Толпы толкавшегося народа были увеличены еще пришедшими из соседних деревень. Парубки шалили и бесились вволю. Часто между колядками слышалась какая-нибудь веселая песня, которую тут же успел сложить кто-нибудь из молодых козаков. То вдруг один из толпы вместо колядки отпускал щедровку [Щедровки — песенки, распевавшиеся молодежью
в канун Нового года.] и ревел во все горло:
Покупалось на базаре дешевого ситцу рубаха, нанковые портки, и
в канун праздника цербер-дворник выпускал «раков» за железные ворота, как раз против Брюсовского переулка,
в Стрельцовские бани.
Булочные получали заказы от жертвователя на тысячу, две, а то и больше калачей и саек, которые развозились
в кануны праздников и делились между арестантами. При этом никогда не забывались и караульные солдаты из квартировавших
в Москве полков.
Кружок умело обошел закон, запрещавший спектакли во время Великого поста,
в кануны праздников и по субботам.