Неточные совпадения
Что мог объяснить Петр Елисеич чистой детской
душе, когда этот случай
был каплей в море крепостного заводского зла?
Оставив с Нюрочкой горничную Катрю, Петр Елисеич вернулся к гостям. Радостный день
был для него испорчен этим эпизодом: в
душе поднялись старые воспоминания. Иван Семеныч старался не смотреть на него.
И нынче все на покосе Тита
было по-старому, но работа как-то не спорилась: и встают рано и выходят на работу раньше других, а работа не та, — опытный стариковский глаз Тита видел это, и
душа его болела.
Не велики
были достатки у Чеботаревых, да солдатка Аннушка
была добрая
душа и готова отдать последнее.
Домик, в котором жил Палач, точно замер до следующего утра. Расставленные в опасных пунктах сторожа не пропускали туда ни одной
души. Так прошел целый день и вся ночь, а утром крепкий старик ни свет ни заря отправился в шахту. Караул
был немедленно снят. Анисья знала все привычки Луки Назарыча, и в восемь часов утра уже
был готов завтрак, Лука Назарыч смотрел довольным и даже милостиво пошутил с Анисьей.
Много
было хлопот «святой
душе» с женскою слабостью, но стоило Таисье заговорить своим ласковым полушепотом, как сейчас же все как рукой снимало.
У ней
была добрая отцовская
душа.
— А закуска
будет, святая
душа? — еще смиреннее спрашивал Кирилл. — Капустки бы али редечки с конопляным маслом… Ох, горе
душам нашим!
Аграфене случалось
пить чай всего раза три, и она не понимала в нем никакого вкуса. Но теперь приходилось глотать горячую воду, чтобы не обидеть Таисью. Попав с мороза в теплую комнату, Аграфена вся разгорелась, как маков цвет, и Таисья невольно залюбовалась на нее; то ли не девка, то ли не писаная красавица: брови дугой, глаза с поволокой, шея как выточенная, грудь лебяжья, таких, кажется, и не бывало в скитах. У Таисьи даже захолонуло на
душе, как она вспомнила про инока Кирилла да про старицу Енафу.
Побалагурив с четверть часа и выспросив, кто выехал нынче в курень, — больше робили самосадские да ключевляне из Кержацкого конца, а мочеган не
было ни одной
души, — Кирилл вышел из избы.
Это
был лучший метод, действовавший на детскую
душу неотразимо.
Груздев приехал перед масленицей и остановился в господском доме. Петр Елисеич обрадовался ему, как дорогому гостю, потому что мог с ним отвести
душу. Он вытащил черновые посланного проекта и торопливо принялся объяснять
суть дела, приводя выдержки из посланной рукописи. Груздев слушал его со вниманием заинтересованного человека.
— Знаю, знаю,
душа моя, а все-таки должны
быть коноводы… Впрочем, я должен тебя предупредить, ангел мои, что я знаю решительно все. Да-с… Вот мы этих смутьянов и пощупаем… хе-хе!
Это вероломство Деяна огорчило старого Тита до глубины
души; больше всех Деян шумел, первый продал покос, а как пришло уезжать — и сдыгал. Даже обругать его по-настоящему
было нельзя, чтобы напрасно не мутить других.
Долго стоял Коваль на мосту, провожая глазами уходивший обоз. Ему
было обидно, что сват Тит уехал и ни разу не обернулся назад. Вот тебе и сват!.. Но Титу
было не до вероломного свата, — старик не мог отвязаться от мысли о дураке Терешке, который все дело испортил. И откуда он взялся, подумаешь: точно из земли вырос… Идет впереди обоза без шапки, как ходил перед покойниками. В
душе Тита этот пустой случай вызвал первую тень сомнения: уж ладно ли они выехали?
Возвращаясь на другой день домой, Петр Елисеич сидел в экипаже молча: невесело
было у него на
душе. Нюрочка, напротив, чувствовала себя прекрасно и даже мурлыкала, как котенок, какую-то детскую песенку. Раз она без всякой видимой причины расхохоталась.
Ненависть Морока объяснялась тем обстоятельством, что он подозревал Самоварника в шашнях с Феклистой, работавшей на фабрике. Это
была совсем некрасивая и такая худенькая девушка, у которой
душа едва держалась в теле, но она как-то пришлась по сердцу Мороку, и он следил за ней издали. С этою Феклистой он не сказал никогда ни одного слова и даже старался не встречаться с ней, но за нее он чуть не
задушил солдатку Аннушку только потому, что не терял надежды
задушить ее в свое время.
Про черный день у Петра Елисеича
было накоплено тысяч двенадцать, но они давали ему очень немного. Он не умел купить выгодных бумаг, а чтобы продать свои бумаги и купить новые — пришлось бы потерять очень много на комиссионных расходах и на разнице курса. Предложение Груздева пришлось ему по
душе. Он доверялся ему вполне. Если что его и смущало, так это груздевские кабаки. Но ведь можно уговориться, чтобы он его деньги пустил в оборот по другим операциям, как та же хлебная торговля.
Аглаида думала в это время, что со временем, когда Пульхерия умрет, она займет ее келью и
будет спасать
душу тоже одна.
Она видела Макара только издали, как во сне, но и этого
было достаточно, чтобы поднять в
душе все старое.
— Да ведь мне-то обидно: лежал я здесь и о смертном часе сокрушался, а ты подошла — у меня все нутро точно перевернулось… Какой же я после этого человек
есть, что
душа у меня коромыслом? И весь-то грех в мир идет единственно через вас, баб, значит… Как оно зачалось, так, видно, и кончится. Адам начал, а антихрист кончит. Правильно я говорю?.. И с этакою-то нечистою
душой должен я скоро предстать туда, где и ангелы не смеют взирати… Этакая нечисть, погань, скверность, — вот што я такое!
Когда таким образом вопрос
был решен, у Ефима Андреича точно что повихнулось на
душе, — старик вдруг затосковал…
С другой стороны, и Петр Елисеич
был рад избавиться от своего вынужденного безделья, а всякое заводское дело он любил
душой.
Так караван и отвалил без хозяина, а Груздев полетел в Мурмос. Сидя в экипаже, он рыдал, как ребенок… Черт с ним и с караваном!.. Целую жизнь прожили вместе
душа в
душу, а тут не привел бог и глаза закрыть. И как все это вдруг… Где у него ум-то
был?
Эти разговоры глубоко запали в
душу Артема, и он осторожно расспрашивал Мосея про разные скиты. Так незаметно в разговорах и время прошло. Шестьдесят верст прошли без малого в сутки: утром рано вышли с Самосадки, шли целый день, а на другое утро
были уже под Горюном. По реке нужно
было проплыть верст двести.
Парасковья Ивановна
была особенная женщина, с тем грустным раскольничьим складом
души, который придавал совершенно особую окраску всей жизни.
Собственно заводская работа
была бы больше по
душе Петру Елисеичу, но пока приходилось удовлетворяться и этим.
Это
был совершенно особенный мир, который неудержимо тянул к себе детскую
душу Нюрочки своею убежденною цельностью, таинственною обстановкой и вечным сокрушением о грехах мира.
Адам «начертан» богом пятого марта в шестом часу дня; без
души он пролетал тридцать лет, без
Евы жил тридцать дней, а в раю всего
был от шестого часу до девятого; сатана зародился на море Тивериадском, в девятом валу, а на небе он
был не более получаса; болезни в человеке оттого, что диавол «истыкал тело Адама» в то время, когда господь уходил на небо за
душой, и т. д., и т. д.
Нюрочка бросилась Парасковье Ивановне на шею и целовала ее со слезами на глазах. Один Ефим Андреич
был недоволен, когда узнал о готовившейся экспедиции. Ему еще не случалось оставаться одному. А вдруг что-нибудь случится с Парасковьей Ивановной? И все это придумала проклятая Таисья, чтобы ей ни дна ни покрышки… У ней там свои дела с скитскими старцами и старицами, а зачем Парасковью Ивановну с Нюрочкой волокет за собой? Ох, неладно удумала святая
душа на костылях!
— И скажу… всем скажу!.. не спасенье у вас, а пагуба… А Кирилла не трогайте… он, может, побольше нас всех о грехах своих сокрушается, да и о ваших тоже. Слабый он человек, а
душа в
ем живая…
— И скажу, все скажу… Зачем ты меня в скиты отправляла, матушка Таисья? Тогда у меня один
был грех, а здесь я их, может, нажила сотни… Все тут обманом живем. Это хорошо, по-твоему? Вот и сейчас добрые люди со всех сторон на Крестовые острова собрались
души спасти, а мы перед ними как представленные… Вон Капитолина с вечера на все голоса голосит, штоб меня острамить. Соблазн один…
— На том свете не
будет ни родителей, ни детей, — объяснял Конон. — Глеб тебе такой же духовный брат, как и я… Не мы с тобой дали ему
душу.
Один момент — и детская
душа улетела бы из маленького тельца, как легкий вздох, но в эту самую минуту за избушкой раздался отчаянный, нечеловеческий крик. Макар бросился из избушки, как
был без шапки. Саженях в двадцати от избушки, в мелкой березовой поросли копошились в снегу три человеческих фигуры. Подбежав к ним, Макар увидел, как солдат Артем одною рукой старался оттащить голосившую Аграфену с лежавшего ничком в снегу Кирилла, а другою рукой ощупывал убитого, отыскивая что-то еще на теплом трупе.
— Груня, Грунюшка, опомнись… — шептал Макар, стоя перед ней. — Ворога твоего мы порешили… Иди и объяви начальству, што это я сделал: уйду в каторгу… Легче мне
будет!.. Ведь три года я муку-мученическую принимал из-за тебя…
душу ты из меня выняла, Груня. А что касаемо Кирилла, так слухи о нем пали до меня давно, и я еще по весне с Гермогеном тогда на могилку к отцу Спиридонию выезжал, чтобы его достигнуть.
Работа все-таки шла своим обычным ходом, по раз заведенному порядку, хотя это
было только одною внешностью:
душа отлетела…
— Других? Нет, уж извините, Леонид Федорыч, других таких-то вы днем с огнем не сыщете… Помилуйте, взять хоть тех же ключевлян! Ах, Леонид Федорович, напрасно-с… даже весьма напрасно: ведь это полное разорение. Сила уходит, капитал, которого и не нажить… Послушайте меня, старика, опомнитесь. Ведь это похуже крепостного права, ежели уж никакого житья не стало… По
душе надо сделать… Мы наказывали, мы и жалели при случае. Тоже в каждом своя совесть
есть…
— Необходимо их разъединить, — посоветовал доктор Ефиму Андреичу, которого принимал за родственника. — Она еще молода и нервничает, но все-таки лучше изолировать ее… Главное, обратите внимание на развлечения. Кажется, она слишком много читала для своих лет и, может
быть, пережила что-нибудь такое, что действует потрясающим образом на
душу. Пусть развлекается чем-нибудь… маленькие удовольствия…
— Какие у нас удовольствия, господин доктор! — уныло отвечал Ефим Андреич, удрученный до глубины
души. — Всего и развлечения, что по ягоды девушки сходят или праздничным делом песенку
споют…
— А вот по этому самому… Мы люди простые и живем попросту. Нюрочку я считаю вроде как за родную дочь, и жить она у нас же останется, потому что и деться-то ей некуда. Ученая она, а тоже простая… Девушка уж на возрасте, и пора ей свою судьбу устроить. Ведь правильно я говорю?
Есть у нас на примете для нее и подходящий человек… Простой он, невелико за ним ученье-то, а только, главное,
душа в
ём добрая и хороших родителей притом.