— Нет, не так… Мальчик лучше девочки. Вон и Домнушка хоть и бранит Васю, а потом говорит: «Какой
он молодец». Про меня никто этого не скажет, потому что я не умею ездить верхом, а Вася вчера один ездил.
Неточные совпадения
За столом прислуживали груздевские «
молодцы», и в числе
их Илюшка Рачитель, смотревший на обедавших сердитыми глазами.
— Ну-ка, поворачивай,
молодцы! — кричал
он с балкона гудевшей на мысу толпе. — Эй, самосадские, не выдавай!.. Кто унесет круг, приходи получать кумачную рубаху — это от меня!
На дворе копошились, как муравьи, рудниковые рабочие в своих желтых от рудничной глины холщовых балахонах, с жестяными блендочками на поясе и в пеньковых прядениках. Лица у всех были землистого цвета, точно
они выцвели от постоянного пребывания под землей. Это был жалкий сброд по сравнению с ключевскою фабрикой, где работали такие
молодцы.
Нюрочка даже вскрикнула со страха. Это был Вася, подъехавший верхом на гнедом иноходце.
Он держался в седле настоящим
молодцом, надвинув черную шапочку из мерлушки-каракулки на ухо. Синий бешмет перехвачен был кавказским серебряным поясом.
Присутствовавшие за ужином дети совсем не слушали, что говорили большие. За день
они так набегались, что засыпали сидя. У Нюрочки сладко слипались глаза, и Вася должен был ее щипать, чтобы она совсем не уснула. Груздев с гордостью смотрел на своего молодца-наследника, а Анфиса Егоровна потихоньку вздыхала, вглядываясь в Нюрочку. «Славная девочка, скромная да очестливая», — думала она матерински. Спать она увела Нюрочку в свою комнату.
Предварительно Петр Елисеич съездил на Самосадку, чтобы там приготовить все, а потом уже начались серьезные сборы. Домнушка как-то выпросилась у своего солдата и прибежала в господский дом помогать «собираться». Она горько оплакивала уезжавших на Самосадку, точно провожала
их на смерть. Из прежней прислуги у Мухина оставалась одна Катря, попрежнему «на горничном положении». Тишка поступал «в
молодцы» к Груздеву. Таисья, конечно, была тоже на месте действия и управлялась вместе с Домнушкой.
Когда Ефим Андреич был простым смотрителем,
он знал только свое дело и не боялся за шахту: осмотрит все работы, задаст «уроки», и чист
молодец.
Нюрочка даже покраснела от этой бабьей болтовни. Она хорошо поняла, о ком говорила Домнушка. И о Васе Груздеве она слышала, бывая у Парасковьи Ивановны. Старушка заметно ревновала ее и при случае, стороной, рассказывала о Васе ужасные вещи. Совсем мальчишка, а уж водку сосет. Отец-то на старости лет совсем сбесился, — ну, и сынок за
ним. Видно, яблоко недалеко от яблони падает. Вася как-то забрался к Палачу, да вместе целых два дня и пьянствовали. Хорош
молодец, нечего сказать!
Молодое лицо, едва тронутое первым пухом волос, дышало завидным здоровьем, а недавняя мертвенная бледность сменилась горячим молодым румянцем. Петр Елисеич невольно залюбовался этим русским
молодцом и даже вздохнул, припомнив беспутную жизнь Васи. В последнее время
он очень кутил и вообще держал себя настоящим саврасом.
Ну, положим,
он молодец, он постоит за себя, хотя до сих пор делал то же, что и мы, грешные, да будто уж мы такая совершенная дрянь?
— Да, боярин, я грудью стану за друга и недруга, если
он молодец и смело идет на неравный бой; а не заступлюсь за труса и подлеца, каков пан Копычинский, хотя б он был родным моим братом.
Xлынов. Эй, молодцы, посадите господина Курослепова на дрожки! А ежели мы в нем настоящей крепости не найдем, посадим напротив
него молодца и будет держать за плечи до самого дому. (Хочет итти).
Неточные совпадения
Ой! ночка, ночка пьяная! // Не светлая, а звездная, // Не жаркая, а с ласковым // Весенним ветерком! // И нашим добрым
молодцам // Ты даром не прошла! // Сгрустнулось
им по женушкам, //
Оно и правда: с женушкой // Теперь бы веселей! // Иван кричит: «Я спать хочу», // А Марьюшка: — И я с тобой! — // Иван кричит: «Постель узка», // А Марьюшка: — Уляжемся! — // Иван кричит: «Ой, холодно», // А Марьюшка: — Угреемся! — // Как вспомнили ту песенку, // Без слова — согласилися // Ларец свой попытать.
«Что за мужчина? — старосту // Допытывали странники. — // За что
его тузят?» // — Не знаем, так наказано // Нам из села из Тискова, // Что буде где покажется // Егорка Шутов — бить
его! // И бьем. Подъедут тисковцы. // Расскажут. Удоволили? — // Спросил старик вернувшихся // С погони
молодцов.
Приехали сыны, // Гвардейцы черноусые // (Вы
их на пожне видели, // А барыни красивые — // То жены
молодцов).
Стародум. Детям? Оставлять богатство детям? В голове нет. Умны будут — без
него обойдутся; а глупому сыну не в помощь богатство. Видал я
молодцов в золотых кафтанах, да с свинцовой головою. Нет, мой друг! Наличные деньги — не наличные достоинства. Золотой болван — все болван.
Был, после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было как-то не по себе, так как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу.
Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не смели ни за какое дело приняться, потому что не знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.