Неточные совпадения
—
Не так, ангел мой, — бормотал исправник, переставляя свечи. — Учись у меня,
пока жив.
— Это вам так кажется, — заметил Мухин. —
Пока никто еще и ничего
не сделал… Царь жалует всех волей и всем нужно радоваться!.. Мы все здесь крепостные, а завтра все будем вольные, — как же
не радоваться?.. Конечно, теперь нельзя уж будет тянуть жилы из людей… гноить их заживо… да.
Нюрочка спряталась в кабинете отца и хотела здесь просидеть до вечера,
пока все
не проснутся: она боялась Васи.
Нюрочка еще никогда
не видала вензелей и с удивлением смотрела на эту мудреную штуку,
пока Вася объяснял ей его значение и заставлял пощупать и картон, и бумагу, и полочку для свечей на задней стенке вензеля.
— Перестань, Дуня, — ласково уговаривал ее Груздев и потрепал по плечу. — Наши самосадские старухи говорят так: «Маленькие детки матери спать
не дают, а большие вырастут — сам
не уснешь». Ну, прощай
пока, горюшка.
От женихов
не было отбоя, а
пока отец с матерью думали да передумывали, кого выбрать в зятья, она познакомилась на покосе в страду с Окулком, и эта встреча решила ее судьбу.
С Никитичем действительно торопливо семенила ножками маленькая девочка с большими серыми глазами и серьезным
не по летам личиком. Когда она уставала, Никитич вскидывал ее на одну руку и шел с своею живою ношей как ни в чем
не бывало. Эта Оленка очень заинтересовала Нюрочку, и девочка долго оглядывалась назад,
пока Никитич
не остался за поворотом дороги.
—
Пока ничего неизвестно, Мосей: я знаю
не больше твоего… А потом, положение крестьян другое, чем приписанных к заводам людей. […приписанных к заводам людей — так называли крестьян, прикрепленных царским правительством к заводам и фабрикам во время крепостного права.]
В этих словах слышалось чисто раскольничье недоверие, которое возмущало Петра Елисеича больше всего: что ему скрывать,
пока ни он, ни другие решительно ничего
не знали? Приставанье Мосея просто начинало его бесить.
— Пусть
пока там посидит,
не велика гостья… — ворчала Таисья, придерживая Нюрочку за юбку.
Спи, милая девочка,
пока заботы и огорчения больших людей
не беспокоят твоего детского, счастливого сна!..
Сказывалась какая-то скрытая рознь,
пока еще
не определенная никаким словом.
А Таисья в это время старалась незаметно выпроводить своих учеников, чтобы самой в сумерки сбегать к Гущиным,
пока брательники
не пришли с фабрики, — в семь часов отбивает Слепень поденщину, а к этому времени надо увернуться.
Старец Кирилл зевнул, разгладил усы, выпил первую рюмку и благочестиво вздохнул. Уплетая капусту, он терпеливо выслушивал укоризны и наговоры Таисьи,
пока ей
не надоело ругаться, а потом деловым тоном проговорил...
Долго выговаривала Таисья несчастной девушке,
пока та
не перестала плакать и
не проговорила...
Сани уже скрылись в лесу, а Таисья все стояла за воротами и
не чувствовала леденившего холода,
пока сама Анфиса Егоровна
не увела ее в горницы.
Пока он
не трогает ее, а все-таки кто его знает, что у него на уме.
Время шло, а
пока еще в этом направлении ничего
не было известно.
—
Пока ничего особенного, Иван Семеныч, а о бунте
не слыхал. Просто туляки затеяли переселяться в Оренбургскую губернию, о чем я уже писал в свое время главному заводоуправлению. По моему мнению, явление вполне естественное. Ведь они были пригнаны сюда насильно, как и хохлы.
Туляцкому и Хохлацкому концам было
не до этих разговоров, потому что все жили в настоящем. Наезд исправника решил все дело: надо уезжать. Первый пример подал и здесь Деян Поперешный.
Пока другие говорили да сбирались потихоньку у себя дома, он взял да и продал свой покос на Сойге, самый лучший покос во всем Туляцком конце. Покупателем явился Никитич. Сделка состоялась, конечно, в кабаке и «руки розняла» сама Рачителиха.
— Живем,
пока мыши головы
не отъели, да вашими молитвами, как соломенными шестами, подпираемся…
—
Не знаю, Дунюшка, ничего
не знаю… Везде ходит, все смотрит, а делать
пока ничего
не делает.
— Нет, особенных денег
не видать, а на прожиток хватает
пока што.
Сборы на Самосадку вообще приняли грустный характер. Петр Елисеич
не был суеверным человеком, но его начали теснить какие-то грустные предчувствия. Что он высидит там, на Самосадке, а затем, что ждет бедную Нюрочку в этой медвежьей глуши? Единственным утешением служило то, что все это делается только «
пока», а там будет видно. Из заводских служащих всех лучше отнесся к Петру Елисеичу старый рудничный надзиратель Ефим Андреич. Старик выказал искреннее участие и, качая головой, говорил...
Пока мать Енафа началила, Аглаида стояла, опустив глаза. Она
не проронила ни одного слова в свое оправдание, потому что мать Енафа просто хотела сорвать расходившееся сердце на ее безответной голове. Поругается и перестанет. У Аглаиды совсем
не то было на уме, что подозревала мать Енафа, обличая ее в шашнях с Кириллом. Притом Енафа любила ее больше своих дочерей, и если бранила, то уж такая у ней была привычка.
— Ох, трудно, милушка… Малый венец трудно принимать, а большой труднее того. После малого пострижения запрут тебя в келью на шесть недель,
пока у тебя
не отрастут ангельские крылья, а для схимницы вдвое дольше срок-то. Трудно, голубушка, и страшно… Ежели в эти шесть недель
не отрастишь крыльев, так потом уж никогда они
не вырастут… Большое смущение бывает.
До Петрова дня оставались еще целые сутки, а на росстани народ уже набирался. Это были все дальние богомольцы, из глухих раскольничьих углов и дальних мест. К о. Спиридонию шли благочестивые люди даже из Екатеринбурга и Златоуста, шли целыми неделями. Ключевляне и самосадчане приходили последними, потому что
не боялись опоздать. Это было на руку матери Енафе: она побаивалась за свою Аглаиду…
Не вышло бы чего от ключевлян, когда узнают ее.
Пока мать Енафа мало с кем говорила, хотя ее и знали почти все.
Капитолина читала до самого света,
пока небо
не посерело.
Тит Горбатый действительно вернулся, и вернулся
не один, а вывел почти всю семью, кроме безответного большака Федора, который
пока остался с женой в орде.
Старая Палагея, державшая весь дом железною рукой, умерла по зиме, и Тит вывел
пока меньшака Фрола с женой Агафьей да Пашку; они приехали на одной телеге сам-четверт,
не считая двух Агафьиных погодков-ребятишек.
Старик даже головы
не повернул на дерзкий вызов и хотел уйти, но его
не пустили. Толпа все росла.
Пока ее сдерживали только старики, окружавшие Тита. Они видели, что дело принимает скверный оборот, и потихоньку проталкивались к волости, которая стояла на горке сейчас за базаром. Дело праздничное, народ подгуляет, долго ли до греха, а на Тита так и напирали, особенно молодые.
Когда старая Ганна Ковалиха узнала о возвращении разбитой семьи Горбатых, она ужасно всполошилась. Грозный призрак жениха-туляка для Федорки опять явился перед ней, и она опять оплакивала свою «крашанку», как мертвую.
Пока еще, конечно, ничего
не было, и сват Тит еще носу
не показывал в хату к Ковалям, ни в кабак к Рачителихе, но все равно — сваты где-нибудь встретятся и еще раз пропьют Федорку.
Приметила Дарья, что и Феклиста тоже
не совсем чиста, —
пока на фабрике робила, так грех на стороне оставался, а тут каждая малость наверх плыла.
Чаще всего Груздев торопится-торопится, а потом вдруг сядет куда-нибудь на доску, опустит голову и сидит до тех пор,
пока его
не позовут.
Главная сила антихриста будет в том, что он всех «изоймет гладом»,
пока все
не покорятся ему и
не примут его печать.
У мастерицы Таисьи быстро созрел план, каким образом уговорить Петра Елисеича. С нею одной он
не отпустил бы Нюрочку на богомолье, а с Парасковьей Ивановной отпустит. Можно проехать сначала в Мурмос, а там озером и тропами. Парасковья Ивановна долго
не соглашалась,
пока Таисья
не уломала ее со слезами на глазах. Старушка сама отправилась на рудник, и Петр Елисеич, к удивлению, согласился с первого слова.
На половине дороги они сделали привал. Нюрочка прошла целых десять верст, но
пока особенной усталости
не чувствовала.
Пока Фрол робил на домне, но все это было
не настоящее,
не то, чего хотелось Титу.
На Чистом болоте духовный брат Конон спасался с духовкою сестрой Авгарью только
пока, — оставаться вблизи беспоповщинских скитов ему было небезопасно. Лучше бы всего уехать именно зимой, когда во все концы скатертью дорога, но куда поволокешься с ребенком на руках? Нужно было «сождать»,
пока малыш подрастет, а тогда и в дорогу. Собственно говоря, сейчас Конон чувствовал себя прекрасно. С ним
не было припадков прежнего религиозного отчаяния, и часто, сидя перед огоньком в каменке, он сам удивлялся себе.
То, что некогда было с Аграфеной, повторилось сейчас с Федоркой, с тою разницей, что Ганна «покрыла» глупую девку и
не сказала никому об ее грехе. О будущем она боялась и подумать. Ясно было
пока одно, что Федорке
не бывать за Пашкой. А Федорка укрепилась дня на три, а потом опять сбежала, да и к утру
не пришла, так что ее хватился и сам старый Коваль.
Все время,
пока ходили по фабрике, Голиковский был очень рассеян, так что даже Петр Елисеич под конец
не знал, как держать себя и зачем собственно Голиковский приехал.
Желание отца было приведено в исполнение в тот же день. Нюрочка потащила в сарайную целый ворох книг и торжественно приготовилась к своей обязанности чтицы. Она читала вслух недурно, и, кроме Васи, ее внимательно слушали Таисья и Сидор Карпыч. Выбор статей был самый разнообразный, но Васе больше всего нравились повести и романы из русской жизни. В каждой героине он видел Нюрочку и в каждом герое себя, а
пока только
не спускал глаз с своей сиделки.
Это было легкое предварительное дознание,
пока ничего
не выяснившее.
—
Не было бы, родимый мой… Все равно, как пустой дам: стоит и сам валится.
Пока живут — держится, а запустел — и конец. Ежели здорового человека, напримерно, положить в лазарет, так он беспременно помрет… Так и это дело.
Он теперь каждый вечер уходил в господский дом и сидел в кухне до тех пор,
пока Катря
не выгоняла его.
— Да уж такое… Все науки произошел, а тут и догадаться
не можешь?.. Приехал ты к нам, Иван Петрович, незнаемо откуда и, может, совсем хороший человек, — тебе же лучше. А вот напрасно разговорами-то своими девушку смущаешь. Девичье дело, как невитое сено… Ты вот поговоришь-поговоришь, сел в повозку, да и был таков, поминай как звали, а нам-то здесь век вековать. Незавидно живем, а
не плачем,
пока бог грехам терпит…
Долго он ходил из острога в острог,
пока был
не вырешен окончательно еще по старому судопроизводству: оставить в подозрении — и только.