Неточные совпадения
Окулко косил с раннего утра вплоть до обеда, без передышки. Маленький Тараско ходил по косеву за ним и молча любовался
на молодецкую
работу богатыря-брата. Обедать Окулко
пришел к балагану, молча съел кусок ржаного хлеба и опять пошел косить.
На других покосах уже заметили, что у Мавры косит какой-то мужик, и, конечно, полюбопытствовали узнать, какой такой новый работник объявился. Тит Горбатый даже подъехал верхом
на своей буланой кобыле и вслух похвалил чистую Окулкину
работу.
Еще до свету коморник Слепень пропустил обеих «сестер» — уставщика Корнилу и плотинного Евстигнея, за ними
пришел надзиратель Подседельников, известный
на фабрике под именем «Ястребка», потом дозорные (Полуэхт Самоварник забрался раньше других), записчик поденных
работ Чебаков, магазинер Подседельников, амбарные Подседельниковы и т. д.
Вышли
на работу все мастера: обжимочный Пимка Соболев, кричные брательники Гущины и Афонька Туляк, листокатальный мастер Гараська Ковригин, а с ними
пришли «ловельщики», «шуровщики», кузнецы, слесаря и т. д.
Можно себе представить удивление Никитича, когда после двенадцати часов ночи он увидал проходившего мимо его корпуса Петра Елисеича. Он даже протер себе глаза: уж не блазнит ли, грешным делом? Нет, он, Петр Елисеич… Утром рано он
приходил на фабрику каждый день, а ночью не любил ходить, кроме редких случаев, как пожар или другое какое-нибудь несчастие. Петр Елисеич обошел все корпуса, осмотрел все
работы и завернул под домну к Никитичу.
Где-нибудь вне острога существует такой человек — из солдат, из мещан, иногда даже девка, — который на деньги антрепренера и за известную премию, сравнительно очень немалую, покупает в кабаке вино и скрывает его где-нибудь в укромном местечке, куда арестанты
приходят на работу.
Ардальон — не вывернулся. Спустя несколько дней он
пришел на работу, но вскоре снова исчез, а весною я встретил его среди босяков, — он окалывал лед вокруг барж в затоне. Мы хорошо встретились и пошли в трактир пить чай, а за чаем он хвастался:
Неточные совпадения
«Эх, Влас Ильич! где враки-то? — // Сказал бурмистр с досадою. — // Не в их руках мы, что ль?.. //
Придет пора последняя: // Заедем все в ухаб, // Не выедем никак, // В кромешный ад провалимся, // Так ждет и там крестьянина //
Работа на господ!»
Художник Михайлов, как и всегда, был за
работой, когда ему принесли карточки графа Вронского и Голенищева. Утро он работал в студии над большою картиной.
Придя к себе, он рассердился
на жену за то, что она не умела обойтись с хозяйкой, требовавшею денег.
Сдерживая
на тугих вожжах фыркающую от нетерпения и просящую хода добрую лошадь, Левин оглядывался
на сидевшего подле себя Ивана, не знавшего, что делать своими оставшимися без
работы руками, и беспрестанно прижимавшего свою рубашку, и искал предлога для начала разговора с ним. Он хотел сказать, что напрасно Иван высоко подтянул чересседельню, но это было похоже
на упрек, а ему хотелось любовного разговора. Другого же ничего ему не
приходило в голову.
Когда
приходил к нему мужик и, почесавши рукою затылок, говорил: «Барин, позволь отлучиться
на работу, пóдать заработать», — «Ступай», — говорил он, куря трубку, и ему даже в голову не
приходило, что мужик шел пьянствовать.
Она у них не заискивала; встречали они ее редко, иногда только
на работах, когда она
приходила на одну минутку, чтобы повидать его.