Таисья без
слова пошла за Основой, который не подал и вида, что узнал Нюрочку еще на плоту. Он привел их к одному из огней у опушки леса, где на живую руку был сделан балаган из березовых веток, еловой коры и хвои. Около огня сидели две девушки-подростки, дочери Основы, обе крупные, обе кровь с молоком.
Неточные совпадения
Около Самоварника собралась целая толпа, что его еще больше ободрило. Что же, пустой он человек, а все-таки и пустой человек может хорошим
словом обмолвиться. Кто в самом деле
пойдет теперь в огненную работу или полезет в гору? Весь кабак загалдел, как пчелиный улей, а Самоварник орал пуще всех и даже ругал неизвестно кого.
— Верное твое
слово, дедушко; вы сваты, так заодно
идти вам в орду.
— И это знаю!.. Только все это пустяки. Одной поденщины сколько мы должны теперь платить. Одним
словом, бросай все и заживо ложись в могилу… Вот француз все своею заграницей утешает, да только там свое, а у нас свое. Машины-то денег стоят, а мы должны миллион каждый год
послать владельцам… И без того заводы плелись кое-как, концы с концами сводили, а теперь где мы возьмем миллион наш?
Смущенный Кирилл, сбиваясь в
словах, объяснял, как они должны были проезжать через Талый, и скрыл про ночевку на Бастрыке. Енафа не слушала его, а сама так и впилась своими большими черными глазами в новую трудницу. Она, конечно, сразу поняла, какую жар-птицу
послала ей Таисья.
Теперь к вам пришли, штобы вы урезонили свата, потому как он совсем неправильные
слова говорит и во всем в отпор
пошел…
— Ну,
слава богу! — говорила она Наташке. — Сказал одно
слово Самойло Евтихыч и будет твой Тараско счастлив на всю жизнь.
Пошли ему, господи, хоть он и кержак. Не любит он отказывать, когда его вот так поперек дороги попросят.
Тишка только посмотрел на нее, ничего не ответил и
пошел к себе на покос, размахивая уздой. Ганна набросилась тогда на Федорку и даже потеребила ее за косу, чтобы не заводила шашней с кержачатами. В пылу гнева она пригрозила ей свадьбой с Пашкой Горбатым и сказала, что осенью в заморозки окрутят их. Так решили старики и так должно быть. Федорка не проронила ни
слова, а только побелела, так что Ганне стало ее жаль, и старуха горько заплакала.
Доктор задумался и даже немного покраснел, проверяя самого себя. Да, самое лучшее будет ему не возвращаться в Ключевской завод, как говорит Парасковья Ивановна. Нюрочка ему нравилась, как редкий экземпляр — не больше, а она могла взглянуть на него другими глазами. Да и момент-то выдался такой, что она
пойдет на каждое ласковое
слово, на каждый участливый взгляд. Он не подумал об этом, потому что думал только об одном себе.
— Видемши я, — начал мещанин, — что дворники с моих
слов идти не хотят, потому, говорят, уже поздно, а пожалуй, еще осерчает, что тем часом не пришли, стало мне обидно, и сна решился, и стал узнавать.
Таким образом, губерния постепенно приводится к тому томительному однообразию, которое не допускает ни обмена мыслей, ни живой деятельности. Вся она твердит одни и те же подневольные слова, не сознавая их значения и только руководствуясь одним соображением: что эти
слова идут ходко на жизненном рынке.
Губы её, распухшие от укусов, почти не шевелились, и
слова шли как будто не из горла, а из опустившегося к ногам живота, безобразно вздутого, готового лопнуть. Посиневшее лицо тоже вздулось; она дышала, как уставшая собака, и так же высовывала опухший, изжёванный язык, хватала волосы на голове, тянула их, рвала и всё рычала, выла, убеждая, одолевая кого-то, кто не хотел или не мог уступить ей:
Неточные совпадения
Столько лежит всяких дел, относительно одной чистоты, починки, поправки…
словом, наиумнейший человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все
идет благополучно.
Осклабился, товарищам // Сказал победным голосом: // «Мотайте-ка на ус!» //
Пошло, толпой подхвачено, // О крепи
слово верное // Трепаться: «Нет змеи — // Не будет и змеенышей!» // Клим Яковлев Игнатия // Опять ругнул: «Дурак же ты!» // Чуть-чуть не подрались!
Хитер солдат! по времени //
Слова придумал новые, // И ложки в ход
пошли.
Григорий
шел, поглядывал // На бурлака довольного, // А с губ
слова срывалися // То шепотом, то громкие.
Ты дай нам
слово верное // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По совести, по разуму, // По правде отвечать, // Не то с своей заботушкой // К другому мы
пойдем…»